Плетенье дней, месяцев и лет
Манвэ
| «Подойдя к
Сари, а потом к Ране, Фануин взмахнул руками, будто бы привязывая к
каждому из светил невидимый канат; и когда все было сделано, так
обратился он к Манвэ: – Узри, о Сулимо, Повелитель Богов! Работа наша исполнена, и отныне светоносные ладьи увязаны нерушимыми узами времени, которые никому, ни им, ни тебе не дано разорвать; и никто не избегнет тех уз, потому как невидимы они для всех, кто создан Илуватаром, и, тем не менее, прочней всего, что есть в мире. И тут вдруг рядом с Фануином явились Дануин и Рануин, и Дануин приблизился к Манвэ и вложил ему в ладонь невидимый тонкий шнур. – Вот этим, о Манвэ Сулимо, сможешь ты править восходами и закатами солнечной ладьи, и всегда будет она послушна твоей руке, и такова природа этой привязи, что явление светила на небосклон и его уход сочтут самым надежным и неизменным, что есть на земле. Затем приблизился к Манвэ Рануин, и почувствовал Владыка в своей ладони невидимый крепкий канат. – Этим, о Владыка, ты будешь держать в повиновении своенравную лунную ладью и править ею, и так крепка эта "привязь Рануина", что даже непостоянный и изменчивый ход луны будет служить Эльфам и Людям мерилом времени. Последним вышел вперед Фануин, и просил он Манвэ удержать конец могучего каната. Манвэ коснулся его, и тот обвился вокруг скалистого уступа на Таниквэтиль, и с тех пор называли ту скалу Гонлат. И сказал Фануин: – Отныне эта величайшая из привязей соединяет караван великих светил, и можешь ты теперь соизмерить их движенье и переплетать их пути, ибо Привязь Фануина есть Череда Лет, и Урвенди, выступая из Врат Ночи, обовьёт и провяжет её сквозь все тонкие петли дней, снова и снова в странствиях своих вокруг земли, покуда мир не придет к своему концу. И посему отныне и сама земля, и все живущие на ней, и Боги, и Эльфы, и Люди, и иные создания, что ходят по земле или прорастают в нее корнями, да будут связаны узами Времени! И тогда убоялись все Боги, увидев, что пришло в мир, и понимая, что отныне и их время отмерено и сочтено, и жизнь их медленно пойдет к своему концу, а дни юности сменятся увяданием, пока не призовет их к себе Илуватар в конце времен».* История Средиземья. Том I: Книга Утраченных сказаний, часть первая. Сокрытие Валинора. Плетенье дней, месяцев и лет. Стр. 218-219 |
| «Говорил
Манвэ с Единым, и сказал он так: – Узри, явилось в Арде зло, которого мы не предвидели: у Перворожденных, коих замыслил Ты бессмертными, душа разлучается с телом. Множество фэар эльфов Средиземья теперь бездомны, и даже в Благословенном Краю появилась одна. Всех бесприютных мы призываем в Аман, дабы уберечь их от Тьмы, и все, кто слышит призыв, ныне пребывают здесь в ожидании. Но что делать нам дальше? Возможно ли, чтобы жизни их возобновили свое течение и следовали бы путями, что уготованы были для них Тобою? И как быть с теми, кто оплакивает сейчас своих ушедших? И отвечал Эру: – Пусть у бездомной души вновь будет дом! Тогда спросил Манвэ: – Как должно нам сделать это? И Единый ответил: – Пусть восстановится то тело, что было разрушено. Или пусть нагая фэа вновь возродится ребенком. А Манвэ говорил так: – Будет ли на то Твоя воля, чтобы мы взяли на себя эти труды? Ибо страшимся мы вмешиваться в судьбы Твоих детей. Но отвечал Эру: – Не доверил ли я Валар править Ардой, не дал ли власть над всем, что есть в мире, с тем, чтобы творить по своему пожеланию и в Моей воле? И вы преуспевали в этом! Что же до Моих Перворожденных, то не вы ли призвали их в Аман, хоть Я и присудил им быть в Средиземье? И сказал Манвэ: – Мы сделали это из страха перед Мелькором, и, хотя добрыми были наши намерения, мы не были чужды сомнений. Но использовать силу свою для вмешательства в плоть, что Тобой создана, и сотворить вместилище для душ Твоих детей – это, представляется нам, не в нашей власти, даже будь мы для этого достаточно искусны. А Единый говорил так: – Властью Я вас наделяю. Искусны же вы для этого вполне, и нужно лишь приложить все свое уменье. Взгляните – и увидите, что любая из душ Моих детей хранит в себе, будто оттиск, совершенную память о доме, который у нее был, и что в наготе своей души полностью вам открыты, и можете вы свободно читать в них. Следуя памяти души, вы сможете вновь выстроить для нее дом, что был когда-то разрушен, и вновь отпустить ее в мир живых. Тогда Манвэ вопросил еще: – О Илуватар, не говорил ли Ты также о возрождении фэа ребенком? Разве и это в силах наших и в нашей власти? И Эру ответил: – Это в вашей власти, но не в ваших силах. Тех, для кого сочтете вы возможным возродиться как дитя, если сами они желают этого и ясно понимают, что именно придется претерпеть, должны вы будете предоставить Мне, и Я взгляну на них».* История Средиземья. Том. X: Кольцо Моргота. Речи Финрода и Андрет. Приложения. Беседа Манвэ и Эру. Стр. 361-362
|
Музыка айнур
Манвэ
| «...и звук
бесконечно чередующихся и сплетенных в гармонии мелодий уходил за
грань слышимого, поднимался ввысь и падал в глубины – и чертоги Илуватара наполнились и переполнились, и музыка, и отзвуки музыки
хлынули в Ничто, и оно уже не было Ничем». Сильмариллион. Айнулиндалэ. Музыка айнур
|
| «Валар
"блёкнут" и могущество их уменьшается в точнейшем соответствии с
тем, как устройство и очертания всех вещей становятся всё более
определены и установлены. Чем длиннее Прошлое мира, тем
предопределённее его Будущее, и все меньше места остается для важных
изменений – для вмешательств в физический план бытия, для которых
нет препятствий и которые не имеют своей целью разрушение. Прошлое,
"достигнутое" однажды, становится частью "Музыки в бытии", и только
Эру может и имеет право изменить эту Музыку».* История Средиземья. Том. X: Кольцо Моргота. Преображенные мифы. Стр. 401
|
Спокойные дни
Манвэ и Ульмо
| «...но
цветов еще не было, и пения птиц не было слышно, ибо они, ожидая
своего часа, покоились в сердце Йаванны. В грезах же её пребывали
они в изобилии, и более всего – в самом центре земли, где встречался
и смешивался свет обеих Светилен. Там, на острове Альмарен посреди
Великого Озера, жили Валар, и то была их первая земная обитель. Все
вещи были тогда юны, и свежесть новорожденной травы казалась чудом
её создателям, и долгим было их счастье».* Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О начале времен
|
| «Ульмо же
обитает в открытом океане и правит течением всех вод и струением
рек, наполнением родников и падением дождей и рос во всем мире. На
дне морском он задумывает музыку глубокую и странную, но вечно
полную печали; и помогает ему в этом Манвэ Сулимо». Книга Утраченных сказаний, том I. Музыка айнур
|
Варда
Манвэ
| «Супруга
Манвэ – Варда, Владычица Звезд, которая знает все уголки Эа. Красота
ее слишком велика, дабы говорить о том словами эльфов или людей; ибо
свет Илуватара сияет в ее лице. Ее сила и радость – в свете». Сильмариллион. Валаквэнта. О Валар
|
| «...Манвэ
был ближе Илуватару и яснее понимал его. Ему было предначертано
стать первым из всех владык: Владыкой Арды и правителем всего, что
живет там. В Арде ему милее всего ветра, облака и все токи воздуха –
от высот до глубин, от верхних границ Покрывала Арды до ветерков,
шуршащих в траве. За это он прозван Сулимо – Веятель, Владыка
Дыхания Арды. Он любит всех быстрокрылых птиц, и они покорны его
воле». Сильмариллион. Валаквэнта. О Валар
|
Ирмо и Намо, братья Феантури
Ирмо Лориэн
| «Феантури
были братьями и прозывались Мандос и Лориэн. Но то не настоящие их
имена, а только названия мест, где они пребывают; истинные же имена
Феантури произносятся редко и лишь втайне: Намо и Ирмо. Намо,
старший – владыка Чертогов мертвых, и призывает он к себе души
погибших в сражениях. Он помнит все, что было, и знает все, что
будет, кроме того лишь, что сокрыто самим Илуватаром, но говорит он
только по слову Манвэ, и он – глашатай судеб Валар. Ирмо, младший из
братьев, владыка видений и грез. Сады его в земле богов – это самое
прекрасное место в мире, и населяет сады Ирмо множество благих
духов».* История Средиземья. Том X: Кольцо Моргота. Поздняя Квэнта Сильмариллион (I). Стр. 145
|
| «Лориэн
также поселился вдали от Валмара, в огромном, неярко освещенном
дворце с обширным садом. Свое жилище назвал он Мурмуран, и сработал
его Ауле из туманов, что клубятся за Арвалином над Мглистыми морями.
Стоял Мурмуран у подножья гор далеко на юге, у самых рубежей
Валинора, но великолепные сады, раскинувшись вокруг, простирались
широко, под сень Сильпиона, и причудливо разливалось в них сияние
Древа. Прихотлива была там вязь тропинок, и складывались они в
лабиринты, ибо Палуриен одарила Лориэна множеством тисов, и кедров,
и сосен, чьи ароматы навевали сон в садовых сумерках, и склонялись
те деревья над гладью глубоких озер. По берегам их рассыпалось
множество светляков, а в самой озерной глубине для услаждения
Лориэна мерцали звезды Варды. Духи, подвластные Лориэну,
сладкозвучно пели в сумраке его садов, и благоухали ночные цветы, и
трели сонных соловьев наполняли все вокруг невиданным очарованием. В
траве алели маки, что боги называли фумеллар, “сонными цветами”, и
часто использовал их Лориэн в плетении своих чар. В самом же сердце
садов, в кольце тенистых кипарисов, что высились, словно сторожевые
башни, стояла глубокая чаша, называемая Силиндрин, дно которой было
выстлано жемчугом. По глади воды в ней пробегала временами
серебряная рябь, и ложились на нее тени деревьев, и горные вершины
Валинора отражались в ней, как в зеркале. Лориэн, глядя в ту чашу,
видел множество таинственных видений и не позволял никому тревожить
водную гладь, и только Сильмо, бесшумно проходя с серебряным
кувшином, черпал мерцающей прохлады – и тихо уносил её, чтоб оросить
корни Сильпиона, пока не разгорелось жаром Золотое древо».* История Средиземья. Том I: Книга утраченных сказаний, часть первая. Приход Валар и создание Валинора. Стр. 74
|
Ирмо. Плач по Сильпиону
Алдудэниэ: плод и цветок
| «А потом
Лориэн пел Сильпиону песнь, и поведал ему о том, что пребывают
великие Валар в растерянности, принуждаемые к выбору между
безжалостным золотым огнем и вечной ночью, Тенью, полной печалей и
смерти, – и с этой песнью коснулся Лориэн раны, что разверзлась в
стволе дерева. И вот, едва лишь легла на рану его ладонь, ствол вдруг засветился слабо и робко, будто бы сияющий сок снова струился в его жилах, а на той ветви, что простерлась низко над склоненной головой Лориэна, вдруг стали набухать почки и распустилась узкие тёмно-зеленые листья. И вот вся та ветвь покрылась зеленью, но соседние ветви навсегда остались голыми и мертвыми.* История Средиземья. Том I: Книга Утраченных сказаний, часть первая. Сказание о солнце и луне. Стр. 190
|
| «Но в тот
самый миг, когда надежды угасли, и песнь Йаванны оборвалась, в тот
самый миг на безлистной ветви Тэльпериона расцвел огромный
серебряный цветок, а Лаурелин породил последний золотой плод.
Йаванна сорвала их, и Дерева умерли, и безжизненные их стволы поныне
стоят в Валиноре напоминанием об исчезнувшем счастье. Плод и цветок
Йаванна передала Ауле, и Манвэ благословил их, и Ауле со своими
мастерами сработал две ладьи, чтобы нести в себе цветок и плод и
сохранять их сияние – так говорится в Нарсилион, Сказании о солнце и
луне. Те ладьи боги передали Варде, чтоб стали они новыми светилами
небес, ярче, чем древние звезды, поскольку они были ближе к Арде, и
Варда указала им их путь над землей, в нижних горизонтах Ильмен, с
запада на восток и обратно».* История Средиземья. Том X: Кольцо Моргота. Анналы Амана. Стр. 130
|
Безмолвный король
Манвэ. Зимний ветер
| «И от
самого первого своего явления в мир из-под руки Илуватара, от юного
повелителя Валар в белом гневе битвы с Мелькором, и до безмолвного
короля неисчислимых лет, что восседает на ушедших из мира вершинах
Ойолоссэ, и взирает на мир, но не говорит более – о да, всё это тот,
кого зовем мы Манвэ».* История Средиземья. Том XII: Народы Средиземья. Наставления Пенголода. Дангвет Пенголод. Стр. 396
|
| «Если бы я
полагал, что Манвэ ждет такого посланника, - сказал Амандил, – я бы
предал своего короля. Потому как из всех обетов верности лишь от
одного мы никогда не свободны в сердце своем, что бы ни
происходило».* Сильмариллион. Акаллабет
|
Эонвэ
Гортхаур
| «...Эонвэ,
знаменосец и вестник Манвэ, непревзойденный во владении оружием». Сильмариллион. Валаквэнта. О майар
|
| «Среди тех
его [Мелькора] слуг, чьи имена известны, величайшим был дух,
которого эльдар звали Саурон или Гортхаур Жестокий». Сильмариллион. Валаквэнта. О врагах
|
Олорин
Айвендил
| «Мудрейший
из майар – Олорин. Он тоже жил в Лориэне, но часто уходил в чертоги
Ниэнны и научился у нее жалости и терпению. <...> хотя он любил
эльфов и бродил среди них незримо, они не знают, откуда приходят
дивные видения и мудрость, которые вкладывал он в их души. Позже
Олорин был другом всех Детей Илуватара и сочувствовал их бедам; и
те, кто внимал ему, пробуждались от отчаяния и отбрасывали думы о
тьме». Сильмариллион. Валаквэнта. О майар
|
| «Радагаст
тоже могущественный маг, исконный повелитель растений и животных
(особенно ревностно служат ему птицы)...» Властелин колец. Хранители
|
Ингвэ
Индис
| «...Ингвэ,
величайший владыка эльфов. Он вошел в Валинор и сидит у ног Стихий,
и все эльфы чтят его имя; но он не возвращался назад и никогда не
оглядывался на Средиземье. Его народ – ваниар, Дивные Эльфы; их
более всего любят Манвэ и Варда, и немногие из людей говорили с
ними». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О приходе эльфов и пленении Мелькора
|
|
«И еще через три года Финвэ женился вновь, и
второй женой его стала Индис Прекрасная. Была она не из нолдор, а из
ваниар – высокая, золотоволосая и легконогая – и приходилась Ингвэ
сестрой. Ни в чем не была Индис схожа с Мириэлью – не были искусны
ее руки, но она пела, бесконечно сплетая мелодии, и всегда, покуда
длилось блаженство Амана, пребывали вокруг нее свет и радость.
Любила она Финвэ давно и преданно, ибо сердце ее обратилось к нему с
тех самых пор, как народ Ингвэ жил вместе с нолдор на холме Туна. В
те самые дни взглянула Индис на повелителя нолдор, темноволосого и
светлоликого, залюбовалась живостью его черт и задумчивостью взгляда
– и показался он ей прекраснейшим и благороднейшим из эльдар, и
заворожил ее его голос, и восхитило его красноречие. Потому, когда
народ ее ушел в Валинор, оставалась она незамужней, и часто гуляла
одна в холмах и долах Валар и наполняла их земли песней».* История Средиземья. Том X: Кольцо Моргота. Поздняя Квэнта Сильмариллион (II). Стр. 237-238
|
Мириэль
И молвил Намо Мандос...
| «...Мириэль,
прозванная Сериндэ, ибо никто из нолдор не умел ткать и шить
чудесней ее; руки ее были искусны в самой изящной и мелкой работе.
Великой и радостной была любовь Мириэль и Финвэ, ибо зародилась в
Благословенном Краю и в Благие Дни. Но рождение сына истощило тело и
дух Мириэли; и после его рождения она возжаждала освобождения от
бремени жизни. И, дав имя сыну, сказала Финвэ: "Никогда более мне не
понести дитя, ибо силы, что должны были дать жизнь многим, вошли в
Феанора". Тогда Финвэ опечалился, ибо нолдор были еще юны, и он
хотел породить много детей в блаженстве Амана; и сказал он: "Неужели
нет исцеления в Амане? Здесь любой усталый найдет отдохновение". Но
Мириэль чахла день ото дня, и Финвэ испросил совета у Манвэ, и Манвэ
поручил ее заботам Ирмо в Лориэне. Расставаясь с ней (ненадолго, как
он надеялся), Финвэ печалился, ибо несчастьем казалось ему, что мать
должна уйти и не увидит детства своего сына. – Это воистину несчастье, – молвила Мириэль, – и я плакала бы, не будь я столь истомлена. Но не вини меня в том, – как и во всем, что может случиться после». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О Феаноре и освобождении Мелькора
|
| «Внемлите
же, о Валар! Равно как и право вершить суд, даровано мне
предвидение, и ныне буду я говорить вам о близком и о далеком.
Узнайте! Индис Прекрасная, что иначе была б одинока и бесплодна,
обретет теперь свое счастье. Вместе с Детьми Единого, обреченными
страдать, в Аман пришла тень, но явилась она не только в смерти,
вместе со смертью пришли и другие печали, пусть они даже не столь
глубоки. Индис долго любила Финвэ в смирении и без горечи. Ауле
называл Феанора величайшим из эльдар, и он воистину задуман таким,
но я говорю вам, что велики будут и дети Индис, и сама Повесть Арды
воссияет ярче с их появлением, потому как принесут они в мир столько
прекрасного, что никаким слезам этого не затмить».* История Средиземья. Том Том. X: Кольцо Моргота. Поздняя Квэнта Сильмариллион (II). История Финвэ и Мириэль. "Спор Валар". Стр. 246-247
|
Смерть Феанаро
Манвэ, Страж Мира
| «Сыновья же
подняли отца и понесли к Митриму. Но, когда подошли к Эйтель Сириону
и готовы были ступить на тропу, ведущую к перевалу, чтобы перейти
горы, Феанор велел остановиться: раны его были смертельны, и он
знал, что час его близок. И, бросив последний взгляд со склонов Эред
Вэтрина, он узрел вдали пики Тангородрима, мощнейшей из твердынь
Средиземья, и осознал в прозрении смерти, что никогда не достанет у
нолдор силы сокрушить их; но трижды проклял он имя Моргота и оставил
сыновьям завет хранить клятву и отомстить за отца. Затем он умер; но
нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух,
что, едва он отлетел, тело Феанора стало золой и развеялось, как
дым; и подобие его никогда не появлялось в Арде, а дух не покидал
чертогов Мандоса. Так закончил жизнь величайший из нолдор, чьи дела
принесли им огромную славу и гибельнейшую беду». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О возвращении нолдор
|
| «Так с
закатом завершилась Нирнаэт Арноэдиад, и солнце ушло за дальние
моря. Пала ночь на Хитлум, и завыл ветер, и пришла с Запада великая
буря».* Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О Пятой битве, Нирнаэт Арноэдиад
|
Манвэ в Лориэне
Ар-Фаразон
| «...и сами Валар часто приходят в Лориэн и находят там отдохновение от своих
трудов и облегчение бремени Арды».* Сильмариллион. Валаквэнта. О Валар
|
| «...Ар-Фаразон,
Владыка Звездной Земли, стал могущественнейшим тираном из всех, что
когда-либо попирали землю со времен Моргота...» Сильмариллион. Акаллабет
|
Флейта ветров
Хранитель Арды
| «Манвэ не
печется о собственной славе и не оберегает ревниво свою власть, но
правит в мире. Более всех эльфов любил он ваниар, и именно от него
переняли они умение слагать стихи и песни, потому как поэзия –
отрада Манвэ, и музыка его – сплетение мелодии и слов».* Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О начале времен
|
| «Но тем,
кто бы осмелился заглянуть в мысли Древнего короля и стал бы
определять его мотивы и отыскивать ошибки, прежде, чем выносить
вердикт, нелишне бы вспомнить вот о чём: Манвэ – это сущность,
обладавшая величайшей во всей Арде мудростью и глубочайшими
познаниями. Он лучше всех иных понимал Музыку в целом, и именно он
предстает перед нами как единственный, кто способен был
непосредственно обратиться за советом к Эру и вести с ним беседу.
Манвэ должен был с необычайной ясностью видеть то, о чем даже теперь
мы лишь смутно догадываемся: по мере того, как разворачивается
история Арды, зло постоянно будет возрождаться, но из него
непрестанно будет произрастать и новое добро. И особо следует
упомянуть те моменты, когда само зло, порожденное Исказителем и его
наследниками, удивительным образом обращается в орудие против зла».* История Средиземья. Том 10: Кольцо Моргота. Преображенные мифы. Стр. 402
|
Сказка королей
Хуан и Тевильдо. Поединок
| «Братьями
были Манвэ и Мелькор в думах Илуватара и могущественнейшими из всех
Айнур, что пришли в мир. Но ныне Манвэ повелитель богов, и князь
ветров, и властелин неба».* История Средиземья. Том X: Кольцо Моргота. Поздняя Квэнта Сильмариллион (I). Стр. 144
|
| «Так
оказался Тэвильдо один на один с Хуаном, и не очень-то пришлось это
ему по вкусу, но сбежать он не смог, потому как Хуан немедля на него
набросился, и насмерть схватились они на опушке леса. Вопли, что
испускал Тэвильдо, были ужасны, но в конце концов вцепился Хуан во
вражью глотку, и тут бы коту пришел конец, если б не его когти:
вслепую молотил лапами Тэвильдо и угодил Хуану когтем в глаз. Хуан
взлаял, а кот, извернувшись с диким визгом, вырвался из псовой
хватки и, весь ободранный, взобрался на высокое дерево».* История Средиземья. Том II: Книга утраченных сказаний, часть вторая. Сказание о Тинувиэль
|
Эарендил и Эльвинг. Земля обретённая
Варда, Королева звёзд
| «Эарендил
первым из живых людей приплыл к бессмертным берегам; и он обратился
к Эльвинг и прочим своим спутникам – были то три морехода,
проплывшие с ним все моря <...> И сказал им Эарендил: – Никто, кроме меня, не ступит на эту землю, ибо на него падет гнев Валар. Лишь я приму эту опасность во имя Двух Племен. Эльвинг, однако, отвечала: – Стало быть, наши пути будут разделены навеки; но все грозящие тебе опасности приму и я. И она спрыгнула в белую пену и подбежала к нему <...> Там они простились со своими спутниками и расстались с ними навеки». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О путешествии Эарендила и Войне Гнева
|
| «Из всех
духов Мира эльфы более всего любят и почитают Варду. Они зовут ее
Элберет и взывают к ней из мглы Средиземья, и возносят ей песни при
восходе звезд». Сильмариллион. Валаквэнта. О Валар
|
Мелькор и Манвэ
Арда Алахаста. Мелькор и Манвэ
| «Манвэ был
братом Мелькора в думах Илуватара...» Сильмариллион. Айнулиндалэ. Музыка айнур
|
| «...и схожи они
даже обликом, подобно близнецам из детей живущих». Аллор. Арда Алахаста
|
Арда Алахаста
Арда Алахаста. Варда
| «Сиянием
вливается в залу Владычица Звезд, вихрем врывается Повелитель
Ветров, и кружатся в воздухе недописанные свитки, взлетают ткани,
заметают столы листья, падают лепестки в кубки. Грозно нахмурясь, встает с трона Владыка, но смеются его глаза – не может без озорства младший брат его, но развеяться порой можно и Могуществам». Аллор. Арда Алахаста
|
| «Супруга
его, Варда Тинталле, как и он, влюблена в небо... Радость ее – в
свете, и не заблудится во тьме странник, взывающий к ней». Аллор. Арда Алахаста
|
Арда Алахаста. Сон Манвэ
Курумо
| «Манвэ
улыбался во сне. Потом глаза Повелителя Арды открылись, и улыбка
растаяла, как тают первые снежинки, долетая до земли. Ирмо,
наблюдавший за ним во время целительного сна, подался вперед». Аллор. Арда Алахаста
|
| «Задумал
я сделать чашу для Короля Мира… Три камня сочетаются в этой чаше:
рубин – камень власти, изумруд, изгоняющий тоску и дарящий радость,
и алмаз – знак победителей и могучих воинов, подобный всесильной
воле твоей, ибо несокрушим он… Скажи, Великий, неужели я ошибся?» Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «Небо
потемнело, зарядил мелкий дождь, затянул тонкой кисеей Долину и лес,
сделал дальние горы похожими на низкие кучевые облака... Он лежал,
не шевелясь – не было сил даже поднять руку, стереть с лица холодные
капли. Вскоре морось и вовсе прекратилась, небо расчистилось, и
показались первые звезды. Так и будет. Арта выпьет его до капли, как земля пьет этот недолгий дождь. На что нужна чаша, если нечем наполнить ее вновь? Наверно, уже не будет ни больно, ни страшно: останется только это чувство звенящей пустоты – пустоты, которую нечем заполнить. И куда, зачем тогда идти ему, что делать с бесполезным своим бессмертием... А ночь смотрела на него ясными и печальными глазами звезд, и помимо воли он начал вслушиваться в ту Песнь, которую никогда не узнаешь до конца, даже прожив тысячи лет – загораются и гаснут звезды, рождаются и умирают миры, а Песнь живет...» Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «...Казалось,
он медленно погружался в воды невидимой реки; волосы его, сжатые
раскаленным обручем венца, струились по незримому течению, и, словно
крылья ската, медленно колыхался черный плащ. Скованные руки застыли
в судорожном усилии разорвать одежду на груди, залитой кровью
незаживающих ран...» Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «...С
трудом, опираясь на меч, словно на посох, Вала выпрямился...
Огромная тень с клекотом упала вниз. ...удар острых когтей рассек
лицо Мелькора. Он согнулся от боли, закрывая лицо рукой – кровь
ползла из-под его пальцев». Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «Остановился
на краю обрыва: тропа резко сворачивала вправо, на закат, вниз
уходила острыми уступами скальная стена. Его охватило жгучее желание
еще раз распахнуть бессильные больные крылья – хотя бы несколько
мгновений полета, ветер примет и поддержит его, не может не
поддержать – всего несколько мгновений, так мало – снова, в
последний раз испытать это щемящее чувство... Преодолевая режущую
боль, он распахнул крылья – ветер ударил в них, как в паруса, словно
отталкивал от края пропасти, хлестнул по глазам, заставив
зажмуриться». Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «Если
долго вглядываться в чашу черного мака, начинает видеться лицо.
Черным маком стала душа – лишь одного цветка, одного лица – нет. ...Кто здесь? Ты... Никого здесь нет. Это ночной туман это ветер шепчет, птица кричит вдалеке. Не обманывай себя. К чему вечно растравлять раны души – и без того не забыть. Глубока вода, как скорбь, высоки – по грудь – полынные стебли, горька роса – слезы Лаан Гэлломэ. Каменным крошевом обрушились кружевные мосты... Так тихо-тихо... Скорбь твоя, память твоя – Лаан Ниэн...» Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «...В
этот уголок Садов Лориэна она
[Амариэ]
не заходила никогда.
Непонятно было: то ли воздух другой здесь, то ли деревья другие.
Тихо и печально. Она было нахмурилась, но, увидев цветы, даже в
ладоши тихонько захлопала – вот то, что ей нужно, таких нет,
наверно, во всей Благословенной Земле! Больше всего здесь было пурпурных цветов: темные стебли с красноватыми, похожими на клинки листьями, три причудливо изогнутых нежных лепестка цвета крови образуют венчик, три бархатистых красновато-коричневых спускаются вниз, а странный, почти неуловимый запах пробуждает неясные видения, печаль о чем-то потерянном навсегда. Были и другие: белые, густо-лиловые... Но один понравился ей больше всего: золотисто-розовый, рассветный. Она протянула руку – сорвать: стебель сломался неожиданно легко, венчик качнулся – словно кивнул». Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
| «В
Ней не было ненависти: ни чувств, ни мыслей. Была – Жажда. Она – ждала. И вот ожидание окончилось. И стих шум вечного Океана, потонув в немом взгляде: опустошенности – в Пустоту. О, нет: не было в Ней ничего отвратительного или безобразного. Она была похожа на розу – огромный цветок из пыльного черного бархата. Бархатная язва; бархатная опухоль на теле мира. Она струилась сумрачными изгибами – беззвучно, без шороха; Она была – темный тяжелый занавес, скрывавший неведомое (чудовище? чудо?..): хотелось протянуть руку, отбросить душные складки, увидеть, что – там? Она манила ожиданием, влекла неизвестностью, обманным мерцанием звезд, таящихся в извивах мрака; Она завораживала, Она ждала – ждала одного прикосновения, одного желания прикоснуться, тени желания, движения души...» Наталья Васильева. Чёрная книга Арды (третья редакция). Валинор: «...и опустилась с неба бездна...» (от Пробуждения Эльфов год 4264 по счету лет Валинора)
|
| «–
Тайо, – с растерянной полуулыбкой, – разве ты забыл свое имя? – Мое имя Ингалауре, – холодом и презрением ожег голос. – Тайо, подожди... – он протянул руку, осознавая, как беспомощен этот жест – остановить, удержать... – С последним из слуг Валар я еще стал бы говорить – но не с тобой, Преступивший. Отчеканил – как по металлу. Боль скрутила все внутри, на мгновение перед глазами потемнело; со стороны услышал свой больной сорванный голос: – Постой... Тайо...» Наталья Васильева. Чёрная книга Арды (третья редакция). Валинор: «...и опустилась с неба бездна...» (от Пробуждения Эльфов год 4264 по счету лет Валинора)
|
| «Бесцельно
бродила по дому мать; все чаще – просто сидела, бесконечно
расчесывая волосы (...жаркий полуденный водопад, сияние
расплавленного золота...), невидяще глядя в окно. Она не говорила ни
с кем. Не плакала. Сидела и ждала, водя гребнем по тяжелым золотым
прядям. Отец решил не возвращаться в Тирион-на-Туне. Отец отправился в изгнание вместе со Старшим – и Индис Лаурэфиндэ, Индис Златокудрой, не было места рядом с ним». Наталья Васильева. Чёрная книга Арды (третья редакция). Повесть об Огненном. IV.Брат (от Пробуждения эльфов годы 4216-4264 по счету лет Валинора)
|
| «...Отступник
стоял на берегу озера Лорэллин, отражавшего вечные звезды, и тихо
склонялись к нему тонкие ветви серебряных ив... Светлая рябь
пробежала по зеркалу озера – и вот уже стоит рядом с Отступником
Ткущий Видения. Стоит молча, не решаясь заговорить, не решаясь
соприкоснуться мыслью. – Ирмо. Качнулись тени, отчетливее проступило в нежных сумерках колдовское тонкое лицо: – Я должен рассказать тебе, как было... с ними. Ткущему Видения было трудно, непривычно говорить словами, но казалось, что сейчас нужно именно так. – Зачем снова причинять боль своей душе? – глуховато откликнулся Отступник. – Никто из нас не умеет забывать; не забыть и мне. Прощения твоего я не ищу – просто хочу рассказать. Ты... выслушаешь меня? Отступник обернулся и взглянул в глаза Ирмо. Тот отвел взгляд первым. – Говори». Наталья Васильева. Чёрная книга Арды (третья редакция). Лаан Ниэн: Сады Лориэн (от Пробуждения Эльфов год 2971)
|
| «Гортхауэр
припал к коленям Учителя — да, Мелькор не любит этого, но ничего с
собой поделать майа не мог. Поднял лицо, пытаясь заглянуть в глаза —
глаз не было, только черные провалы, окруженные трещинами ресниц, и
— ощущение пристального взгляда...» Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 1
|
| «Точеный,
хищный профиль Манвэ на фоне окна ильмаринских покоев — словно орел,
высматривающий добычу. Кажется, что тонкие пальцы, впившиеся в
подоконник, вот-вот прорастут острыми кривыми когтями. Морок
обрастал жуткими подробностями, приобретая все признаки кошмара...» Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 6
|
| «Манвэ
упал на колени, чувствуя, что готов каяться, молить о прощении,
пообещать сделать все, что от него потребуют, отречься от чего
угодно, только бы... Встала в памяти с болезненной ясностью картина:
конец Предначалыюй эпохи, Круг, Мелькор на коленях, протянувший к
нему скованные руки... Резко, отчетливо стало ясно: пощады не будет
— бесполезно унижаться, просить о милости, простершись в алмазной
пыли...» Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 16
|
| «Та,
кого называли также Королевой, не знающей боли, резко уткнувшись в
плечо супруга, заплакала — тихо, давясь и захлебываясь слезами,
неумело и горько. Манвэ растерянно погладил ее по голове, осторожно обнял — Варда прижалась к нему — отчаянно, словно пытаясь не то укрыться, не то защитить, и замерла в оцепенении». Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 17
|
| «...диссонанса
не было — просто Тьма и Свет свивали новый, живой,
прихотливо-изменчивый, как и подобает живому, орнамент». Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 23
|
| «Ирмо
показалось, что ему словно колокол надели на голову и ударили сверху
молотом. Он упал, и сквозь грохот до него донесся яростный голос: — Так вот ты как?! Ты не желаешь исполнить просьбу Мою, да еще и насмехаешься?! Я ведь по-хорошему просил! Почему ты не слушаешь голоса Моего?! Думаешь, Я шучу? Ирмо отрицательно замотал головой, пытаясь подняться». Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 24
|
Манвэ и Варда
| «...Он
смотрел в лицо склонившегося над ним Учителя счастливыми и
виноватыми глазами, не замечая на родном этом лице ни крови, ни ран;
смотрел, пока не начали тяжелеть веки – и травы ветра поднимались
вокруг, он слушал их серебристый лунный шёпот – и пел тростник,
горькие травы принимали его, прорастали сквозь него, и сердце его
билось в ладонях весеннего ветра...» Киссур Белый Кречет. Горькие травы
|
Ингвэ
Келебриан в садах Ирмо
| «И
случилось так, что Ингвэ, узнав о странном горе, что поразило Финвэ,
и желая помочь своему другу, укрепить его дух и отвлечь от тщетных
скорбных бдений в садах Лориэна, просил его покинуть Туну, где все
напоминало бы ему об утрате, и пригласил к себе, пожить в свете
Дерев. На это послание Финвэ не давал ответа, пока не был оглашен
приговор Мандоса, но после, раздумывая о том, что жизнь надо
начинать заново, он признал совет Ингвэ мудрым, и поднялся, и
отправился к нему, в его светлый дом на западном склоне Ойолоссэ».* История Средиземья. Том X: Кольцо Моргота. Поздняя Квэнта Сильмариллион. Стр. 238
|
| «Однажды, очень
давно, когда Келебриан отправилась в Лориэн навестить свою мать, на
горном перевале попала она в орочью засаду, и орки захватили ее в
плен и истязали. Элронд с сыновьями сумел ее вызволить, и вернул
домой, и выхаживал, и раны на ее теле исцелились, но с тех пор
великий страх, словно туча, всегда нависал над Келебриан, и не было
в ней более любви к Средиземью. Наконец Элронд уступил ее мольбам, и
она отправилась в путь к Серым Гаваням и ушла на Заокраинный Запад,
и никогда более не вернется».* История Средиземья. Том XII: Народы Средиземья. Часть первая: пролог и приложения к “Властелину Колец”. Сказание об Арагорне и Арвен. Стр. 264
|
Возвращение Галадриэль
Гвиндор
| «…и однажды
дождливой ночью ветер над волнами наполнился нежным ароматом и
принес издалека отзвуки песни. А потом… серая завеса дождя стала
вдруг серебряной и хрустальной и осталась позади, и показался белый
берег, а за ним – далёкая зеленая страна, над которой быстро
занимался рассвет».* Властелин колец. Возвращение короля. Глава IX: Серые Гавани
|
| «...ибо был
теперь Гвиндор лишь согбенной и жуткой тенью себе прежнего – витязя
Нарготронда, в Нирнаэт Арноэдиад подскакавшего с неистовой
храбростью к самым вратам Ангбанда и там плененного. Не всех пленных
нолдор Моргот предавал смерти, так как были они искусны в кузнечном
деле и в добывании руд и самоцветов; не убили и Гвиндора, но
заставили трудиться в копях Севера. <...> Соплеменники не признали
вначале Гвиндора, что ушел юным и стройным, а вернувшись, казался
похожим на смертного преклонных лет по причине пережитых им мук и
лишений: но Финдуилас, дочь короля Ородрета узнала и приветствовала
его...» Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О Турине Турамбаре
«Гвиндор же
после ухода Турина долго сидел, погруженный в мрачные раздумья, и
проклял он Моргота, что вот так преследует своих врагов и оделяет их
горестью, где бы они ни укрылись. "Теперь я воистину верю тому, что
слышал в Ангбанде, – молвил он, – что Моргот проклял Хурина и его
род". И отправился он найти Финдуилас, и говорил так:
|
Мольба Лютиэн
Берен и Лютиэн
| «Лутиэн же
явилась во владения Мандоса, где вдали от западных чертогов, на краю
мира предназначено быть эльдар; там ожидающие сидят в тени своих
мыслей. Но красота ее превосходила их красоту, а печаль была глубже
их печали; и она преклонила, колени пред Мандосом и запела. И была эта песнь прекраснее всех, что когда-либо слагались в мире, и печальней всего, что когда-либо слышал мир. Неизменная и вечная, поныне звучит она в Валиноре, за пределами мира, и внимая ей, скорбят Валар. Ибо Лутиэн сплела воедино две темы – печаль эльдар и скорбь людей, Двух Племен, что были сотворены Илуватаром, чтобы обитать в Арде, Царстве Земном под бесчисленными звездами. Когда же она преклонила колени пред Мандосом, ее слезы пролились на стопы его, как дождь на камни, и дрогнул Мандос, чего не случалось с ним прежде и не случится никогда впредь. Потому он призвал Берена, и, как предсказывала Лутиэн в час его смерти, они встретились вновь по ту сторону Моря. Но не властен был Мандос возвращать в пределы Мира умерших людей; не мог он также изменять судьбы Детей Илуватара. Потому он пришел к Манвэ, Владыке Валар, что правит миром именем Илуватара; и Манвэ в поисках совета погрузился в сокровенные глубины своего разума, где открылась ему воля Илуватара». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О Берене и Лютиэн
|
| «Берен и Лутиэн
ушли вдвоем, не боясь ни голода, ни жажды; они переправились через
Гэлион, пришли в Оссирианд и долго жили там на Тол Гален, Зеленом
Острове посреди Адуранта, пока не затихли все слухи о них. Позднее
эльдар назвали этот край Дор Фирн-и-Гуинар, Земля Живущих Мертвых;
<...> Ни один смертный не говорил с тех пор с Береном, сыном
Барахира; и никто не видел, как Берен и Лутиэн покинули сей мир, и
никто не возвел кургана над могилой, где неведомо когда упокоились
их тела». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О Пятой битве: Нирнаэт Арноэдиад
|
Берутиэль. Последнее плавание
Пёстрая книга Арды. Аллор и Эльдин
| «У нее было
девять черных кошек и одна белая
–
ее рабыни, с которыми она разговаривала и читала их память;
<...> и король
Тараннон посадил ее на корабль одну, лишь с кошками, и отдал воле
волн и северного ветра. Последний раз этот корабль видели, когда он
проплывал мимо Умбара под серпом луны; на топ-мачте сидела кошка, а
другая
–
на носу, как носовое украшение». Неоконченные предания Нуменора и Средиземья. Истари
|
| «Они
чувствовали, как отпускает их напряжение, накопившееся за этот
долгий удивительный день, – так бывает, когда возвращаешься из
путешествия: еще утром – дорога, легкая дымка, запахи странствий –
дыма и ветра, а ночью уже сидишь у себя дома и потягиваешь лениво
чай, уткнувшись в привычно-излюбленную книгу... То, что успело
произойти за этот день, заменило им объяснение, и как-то само собой
стало ясно, что возникшая между ними связь не является исключительно
достоянием памяти». Аллор. Пёстрая книга Арды. Глава 5
|
Перед Войной Гнева. Манвэ и Эонвэ
Перед Войной Гнева. Мелькор и Гортхауэр
| «Немногое
сохранили преданья о походе воинства Валар на север Средиземья, ибо
не было там ни одного эльфа из тех, кто жил и страдал на Внешних
Землях и кто сложил о тех днях повествования, известные до сих пор;
о том, как это все происходило, узнали они намного позже, от своих
сородичей в Амане. И все же мощь Валар явилась с Запада, и голос
труб Эонвэ заполнил небо; казалось, что вспыхнул Белерианд от
сверкания их доспехов, ибо воины Валар обликом были юны, прекрасны и
грозны, и горы звенели под их шагами. Битва воинств Запада и Севера названа Великой Битвой или Войной Гнева. В ту битву вышла вся мощь владений Моргота, и были те силы столь огромны и многочисленны, что Анфауглит не мог вместить их; и весь Север объяло пламя войны. Но это не спасло Моргота. <...> Видя, что войска его разбиты и мощь низвергнута, Моргот пал духом и не осмелился сам выйти в бой. <...> Он бежал в глубочайшую из своих копей и просил милосердия и мира, но был обезножен и низвергнут на лицо свое. Тогда его сковали цепью Ангайнор, которую он носил некогда, а железную его корону, разбив, обратили в ошейник, и голова его склонилась на колени. И те два Сильмариля, что были еще у Моргота, вынули из его короны, и они сияли, незапятнанные, под небесами. И Эонвэ взял их и берег». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О путешествии Эарендила и Войне Гнева
|
| «–
Ты дал клятву, – медленно и тяжело заговорил Мелькор, – и отныне ты
– Хранитель Арты. Здесь останусь я один. На Восток войско Валар не
пойдет. И запомни: я доверяю тебе самое дорогое для меня.<...> – Не-ет!.. «Не надо, прошу тебя…» – Исполняй приказание: сейчас я имею право приказать и делать выбор за тебя! – За что, зачем ты гонишь меня?! Если мы победим, то победим вместе… «Ты и сам знаешь, что этого не будет…» – …если же нет… – Возьми меч. Возьми Книгу. Иди. «Ученик мой!» «Учитель мой!» Ниэннах и Иллет. Чёрная книга Арды
|
Тулкас
Оковы Мэлько
| «Самый
сильный и удалой из валаров – Тулкас, прозванный Астальдо,
Доблестный. Он последним явился на Арду, чтобы помочь Валар в первых
битвах с Мелькором. Тулкас любит борьбу и состязания в силе; верхом
он не ездит, ибо и пешим может обогнать любого. Он неутомим. Волосы
и борода у него золотистые, а тело – медно-красное, и его оружие –
руки». Сильмариллион. Валаквэнта. О Валар
|
| «И вот Аулэ
собрал шесть металлов: медь, серебро, олово, свинец, железо и золото
– и, взяв долю каждого, сотворил своим волшебством седьмой, который
он назвал тилькал, и были у него не только свойства тех шести
металлов, но и много собственных. Он переливался ярко-зеленым или
красным цветом, его нельзя было сломать, и лишь один Аулэ знал
секрет его ковки. Тогда он сковал крепкую цепь из семи металлов,
соединив их заклинаниями в вещество величайшей твердости, яркости и
гладкости, но тилькала ему хватило только чтобы добавить немного в
каждое звено. Но два наручника он сделал из чистого тилькала и с
четырьмя кандалами поступил так же. И цепь эта была наречена Ангайно,
что значит "Смиритель", наручники – Воротэмнар, что связывают
навеки, а кандалы – Ильтэрэнди, ибо их нельзя распилить или
расколоть. <...> Тулкас ударил Мэлько прямо в зубы своей стальной дланью, и они вместе с Аулэ схватились с Мэлько и тотчас связали его Ангайно, тридцать раз обернув вокруг него цепь. <...> Тулкас выволок Мэлько за ворота, и Аулэ надел на его запястья по одному из Воротэмнар, а на лодыжки – по паре Ильтэрэнди, и тилькал стал красным, коснувшись его, и никогда эти узы не были сняты с его рук и ног. Затем к наручникам прикрепили цепь... И был устроен суд на склонах Таниквэтиль, и Мэлько призван к ответу...» История Средиземья. Том I: Книга Утраченных сказаний, часть первая. Оковы Мэлько |
Намо. Рассвет в садах Лориэна
Вайрэ
| «Его [Намо]
подруга Вайрэ – Ткачиха, что вплетает все, когда-либо происшедшее, в
свои ткани, и чертоги Мандоса, которые все ширятся с уходом веков,
увешаны ими». Сильмариллион. Валаквэнта. О Валар
|
Индис и Арафинвэ
Уцелевшие в битве за гавани Сириона
| «Но
Финарфин в тот час презрел поход и возвратился назад, исполнясь
печалью и гневом на дом Феанаро... и многие из его народа шли с ним,
в скорби повернув вспять... Они получили прощение Валар, и Финарфину
было доверено править остатками нолдор в Благословенном Краю». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. Об исходе нолдор
|
| «И так
случилась последняя и самая жестокая резня меж эльфами; была то
третья великая беда, причиненная проклятой клятвой. Ибо уцелевшие
сыновья Феанора внезапно напали на изгнанников из Гондолина и
беглецов из Дориата и перебили их. <...> Те поселенцы, кто уцелел в
битве, присоединились к Гил Галаду...». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О путешествии Эарендила и Войне Гнева
|
| «Под горой
стоит корчма У слиянья речек — Раз свалился с чердака Выпить доброго пивка Лунный Человечек. Был там подгулявший кот С пятиструнной скрипкой — Он по ней что было сил Вжик–вжик–вжик смычком пилил С пьяною улыбкой». Властелин колец. Братство Кольца. Глава 9. У "Пляшущего пони"
|
| «А два
Сильмарила, что оставались еще у Моргота, вынули из его короны, и
они воссияли, незапятнанные, под небесами. И Эонвэ взял их под свою
охрану». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О путешествии Эарендила и Войне Гнева
|
Варда. Сотворение звезд
Намо
Манвэ
Ингвион
Дом на Таниквэтиль
Эльфийский дом
| «Был тот
дом построен из мрамора голубого и белого и стоял посреди снежных
полей, а крыши его были сделаны из сплетений того лазурного воздуха,
что называется ильвэ и лежит над белым и серым слоями. Те сплетения
сотворили Аулэ и супруга его, а Варда изукрасила звездами, и Манвэ
поселился в том доме... История Средиземья. Том I: Книга Утраченных сказаний, часть первая. Пришествие Валар и создание Валинора
|
Освещение Лориэна
Эонвэ
| «И все же
мощь Валар явилась с запада, и голос труб Эонвэ заполнил небо;
казалось, что вспыхнул Белерианд от сверкания их доспехов, ибо воины
Валар обликом были юны, прекрасны и грозны, и горы звенели под их
шагами». Сильмариллион. Квэнта Сильмариллион. О путешествии Эарендила и Войне Гнева
|
