– ЗНАЕШЬ, ТЫ МОГ БЫ СЕСТЬ НА ЭТОТ ПОЕЗД, ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ. А ОН ПОТОМ БЕЗ ПРОБЛЕМ ТЕБЯ ДОГОНИТ.
– Нет, – Фред покачал головой. – Я подожду. Он придет.
Утверждение, с которым трудно спорить.
– ВСЕ СЮДА ПРИДУТ, РАНО ИЛИ ПОЗДНО.
Трудно сказать, сколько придется ждать. Время здесь шло по-другому. Фред потерял счет чашкам отвратительного оранжевого чая – другого в автомате на перроне не предлагали. Единственным развлечением было разглядывать ожидающих очередного поезда.
Поезда всегда опаздывали. Все, без исключения. Фред быстро понял, где находится, но это не помогало ответить на вопрос «Почему поезда здесь обязательно должны опаздывать?». Он попытался расспросить Проводника, но вместо объяснения получил лишь долгий невозмутимый взгляд. Один из тех, которые Проводнику всегда замечательно удавались.
– ЛИСТВА НА РЕЛЬСАХ.
– На каких рельсах? Не хотите же вы сказать, что для того, чтобы попасть сюда, на самом деле нужны рельсы!
– ЭТО ПОЕЗДА, – терпеливо и неспешно объяснил Проводник. – А ПОЕЗДА ПОСТОЯННО ОПАЗДЫВАЮТ ИЗ-ЗА ЛИСТЬЕВ НА РЕЛЬСАХ.
– А если они не будут опаздывать?
Проводник пожал плечами.
– ТОГДА ЭТО БУДУТ УЖЕ НЕ ПОЕЗДА.
Если бы здесь был Джордж, разговор пошел бы совсем по-другому. У Джорджа обязательно нашелся бы вопрос – что-нибудь забавное, чтобы поддразнить Проводника. А пока тот отвечал, Фред успел бы придумать следующую реплику, и они могли бы продолжать в том же духе, пока Проводник не устанет от них обоих.
Но Джорджа не было, а без него Фреду не хватало слов. Он задумался и тут же поймал себя на том, что по привычке ждет, что брат заполнит паузу в разговоре.
А пока он напоминал себе, что этого не произойдет, Проводник ушел.
* * *
– Я Фред, а не Джордж. Честное слово, мама, ты могла бы уже…
Любимая шутка, которую они повторяли миллион раз – чуть ли не с тех самых пор, как научились говорить. И только когда в комнате повисла нехорошая тишина, когда Джордж поднял голову и обнаружил, что все смотрят на него с тревогой и жалостью, он вспомнил, почему это больше не смешно.
Потом он часто видел на лицах окружающих такое выражение. Когда ронял какую-то вещь, потому что рядом не было того, кому он хотел ее передать. Когда поворачивал голову, чтобы что-нибудь сказать, но выслушать его было некому. Даже когда он вообще ничего не делал. Люди смотрели на него и видели не человека, а отломанную половинку.
Ему пришлось приучать себя не забывать, что Фреда нет рядом – хотя бы для самозащиты. Надо же было что-то сделать, чтобы больше не видеть этих взглядов. Особенно, когда он смотрел в зеркало.
Время шло, и постепенно люди начали привыкать к тому, что он – Джордж, а не один из близнецов Уизли. Представляться тоже пришлось учиться заново – называть свое имя и замолкать, не позволяя себе машинально представить и брата. А для молодого поколения – детей братьев и сестры – Фред уже был всего лишь историей, дядей-героем, который погиб на войне.
Фред обхохотался бы, услышав такое.
Джордж никому не говорил, что все еще разговаривает с братом, когда остается один в мастерской и никто его не слышит. Он рассказывал брату новости, стараясь выставить все в забавном свете, вспоминал их старые проделки, болтал с ним, как будто они никогда и не расставались.
Иногда ему приходили в голову странные мысли. Например: а что, если ухо, которого он лишился, слышит, что отвечает брат, которого он лишился чуть позже.
* * *
Там были и другие люди, которые кого-то ждали. Фред не единственный остался на перроне после того, как поезд тронулся. Почти все вели себя так, будто не замечали друг друга, но у близнецов всегда была привычка присматриваться к людям, если они делают что-нибудь интересное, а от старых привычек трудно избавиться.
Поразмыслив, Фред решил, что дело не в том, что все они были невидимыми. Просто эти люди вели себя так тихо, так обыденно, что сливались с окружением. Такова уж человеческая натура – мы редко замечаем тех, кто спокойно занимается своими делами.
Больше всего внимания привлекал, разумеется, Проводник. Этот тихо переходил от пассажира к пассажиру, разговаривал с ожидающими, убеждал сесть на поезд нерешительных, помогал нуждающимся в помощи.
Один раз Фред увидел, как Проводник несет… что-то, чему он не смог подобрать названия. Никто из окружающих, казалось бы, не замечал, что мимо них несут нечто голое и визжащее. Фред пару секунд смотрел вслед, потом любопытство победило, и он рванул догонять Проводника, лавируя между пассажиров, которые, похоже, не понимали, что их только что чуть не сбили с ног.
Когда Фред подошел к Проводнику, в руках у того уже ничего не было. Проводник пытался убедить в чем-то женщину с всклокоченными черными волосами. Оба повернулись к Фреду, который уставился на женщину, пытаясь вспомнить, где мог ее видеть. Незнакомка презрительно фыркнула, развернулась и пошла по перрону.
Проводник занялся Фредом.
– МОГУ Я ЧЕМ-ЛИБО ВАМ ПОМОЧЬ?
Да. Да, он мог помочь. У Фреда было полно вопросов. Он перевел дыхание и пригладил рыжие волосы:
– Что это было? У вас в руках.
– У НЕГО НЕ БЫЛО БИЛЕТА. – И проводник невозмутимо пожал плечами, как будто это все объясняло.
Фреду снова понадобилась пара секунд, чтобы понять, что он снова ждет, пока Джордж продолжит разговор. Потом он спохватился и затараторил, испугавшись, что Проводник сейчас уйдет.
– Эти люди… эта женщина… о чем она спрашивала
– ХОТЕЛА УЗНАТЬ ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ СЛЕДУЮЩЕГО ПОЕЗДА. – Проводник бросил взгляд на скамейку, где теперь сидела черноволосая незнакомка, поглощенная изучением расписания. – ОН БУДЕТ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ. МОЖЕШЬ СЕСТЬ НА НЕГО, ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ. НО ОН ЗАДЕРЖИТСЯ.
Пункт назначения? На этот раз Фред помнил, что кроме него вопросы задавать некому, и сразу открыл рот, но Проводник продолжил сам.
– ОНА ЗАДАЕТ ЭТОТ ВОПРОС КАЖДЫЙ РАЗ ПЕРЕД ПРИБЫТИЕМ ПОЕЗДА. И КАЖДЫЙ РАЗ Я ОТВЕЧАЮ, ЧТО ЕСТЬ ТОЛЬКО ДВА МЕСТА, В КОТОРЫЕ МОЖНО ДОЕХАТЬ НА ЭТОМ ПОЕЗДЕ, И ОДНО ИЗ НИХ – ХОГВАРТС. ОНА НЕ ХОЧЕТ САДИТЬСЯ, НЕ ЗНАЯ ТОЧНО, КУДА ПРИЕДЕТ, ПОЭТОМУ ОСТАЕТСЯ. – Проводник вздохнул и посмотрел на Фреда. – НО ТЫ… ТЫ ПОЕДЕШЬ, ПРАВДА?
Фред медленно покачал головой. – Нет, я должен дождаться брата. – Он заставил себя улыбнуться, хотя это была лишь тень его обычной улыбки. – Без меня этот обормот запросто может сесть не на тот поезд.
Но Проводник был непреклонен.
– У ПОЕЗДА ВСЕГО ДВА КОНЕЧНЫХ ПУНКТА.
* * *
В магазине всегда было много народа. Это никогда не менялось, и можно было рассчитывать, что никогда и не изменится. Поколение сменяет поколение, но детям все равно нужны безвредные заклинания и забавные штучки, чтобы прогулять уроки, позлить одноклассника или просто добавить остроты и хаоса в слишком упорядоченный по их мнению мир.
Иногда в магазин заходили братья, и когда Джордж наблюдал за ними, у него щемило сердце. Он смотрел, как старший брат, надувшись от осознания собственной важности, показывает магазин младшему, или как парочка, склонившись над прилавком, с восторгом обсуждает перспективы, которые открывает перед ними очередная новинка, и порою не выдерживал, уходил в заднюю комнату и просил помощника подменить его.
Вопросов никто никогда не задавал, к тому же теперь в такие моменты он мог сослаться на старость и усталость.
В последнее время усталость была не поддельной. Поначалу это даже удивляло – раньше он считал, что шума и ребятни не может быть слишком много. А теперь они страшно утомляли, и Джордж незаметно уходил из магазина в свои комнаты – отдыхать. Ассистенты могли справиться и без его помощи, и всегда справлялись, хотя порой поглядывали на него с жалостью, как будто не понимая, почему этот старик всю свою жизнь посвятил такому несерьезному занятию, как приспособления для детских проказ.
Они не могли понять, что когда Джорджу приходила в голову новая интересная идея или до него доходили рассказы об особо ловком использовании их продукции и о возмущении учителей по этому поводу, ему казалось, что он слышит радостный смех Фреда.
Но сейчас… сейчас ему пора немного отдохнуть.
Джордж закрыл глаза и мягко погрузился в сон, чтобы больше не проснуться. Шалость удалась.
* * *
Последняя группа пассажиров разошлась по вагонам, и Фред снова сел, провожая взглядом уходящий поезд. Скамья была ужасно неудобной. Как-то раз он спросил, почему здесь такие кошмарные скамейки, и получил ответ в том же духе, что и про листья. Похоже на этой станции, воплощении всех железнодорожных станций, поезда всегда опаздывают, чай всегда жидкий, а скамейки неудобные.
ТЫ МОЖЕШЬ СЕСТЬ НА СЛЕДУЮЩИЙ ПОЕЗД, – предложил Проводник, как делал это всегда после отправления очередного состава. – СЕЙЧАС ОТЪЕЗЖАЮЩИХ БЫВАЕТ НЕ МНОГО, МЕСТ ВСЕГДА ХВАТАЕТ.
И Фред, тоже как обычно, покачал головой.
– Я подожду. Все равно этот поезд идет не туда, куда мне надо.
– ЕСТЬ ТОЛЬКО ДВА МЕСТА… – начал Проводник, но Фред перебил его.
– Нет. Если Джорджа там нет, мне туда не надо.
– Если ГДЕ меня нет? – Фред, вытаращив глаза, развернулся на голос, раздавшийся от входа на платформу. – Знаешь, я бы не советовал тебе заниматься розыском пропавших. Я уже черти сколько здесь стою, а ты хоть бы заметил!
Лицо, веснушки, волосы – все точно такое, как было, идеальное повторение внешности Фреда. Джордж прислонился к входной двери, втайне наслаждаясь отсутствием болей и ломоты в суставах. Он уже несколько десятков лет так хорошо себя не чувствовал. Даже оба уха на месте.
Фред уставился на него, будто не веря собственным глазам.
– Серьезно?
– Не-а, – Джордж ухмыльнулся и пошел к брату. – Секунду назад появился. Ты бы и палочку выхватить не успел.
Они обнялись, и замерли, глядя друг на друга и не зная, что сказать. «Я скучал» – слишком очевидно; «я тебя люблю» – слишком двусмысленно, да и потом зачем говорить то, о чем и так известно?
– И что, тебе обязательно надо было поставить меня в такое идиотское положение? – недовольным тоном поинтересовался Джордж.
– Идиотское? – Фред смотрел на брата, соображая, как реагировать на странное обвинение.
– Ну да. Все спрашивали у меня, как твои дела. Сразу ответить, что ты умер, было бы слишком жестоко, не считаешь? И я все время думал: «А может надо подготовить их, сначала сказать, что ты ранен, потом добавить, что рана оказалась очень тяжелой, а уж после этого сознаться, что вообще-то ты умер – чтобы для них это не было таким шоком…»
Фред рассмеялся.
– И все это в течение десяти минут, одно за другим?
– Ага. И только попробуй улыбнуться – сразу решат, что ты рехнулся, – но Джордж улыбался от уха до уха, потому что теперь это не имело значения.
Проводник некоторое время тактично держался в сторонке, а потом подошел:
– ПОЕЗД…
– Да, я знаю, знаю, мы должны сесть на следующий поезд, – перебил Фред, обращаясь к брату. – Знаешь, Джордж, он твердил мне об этом часами. Пытался затолкать меня в каждый из проходящих поездов. Ты мог бы и поторопиться!
Удивления на лице брата он не заметил, а Джордж открыл было рот, чтобы заметить, что время ожидания логичнее было бы измерять годами, а не часами, но остановил себя. Какая разница, сколько пришлось ждать, если теперь они вместе?
– ВООБЩЕ-ТО Я СОБИРАЛСЯ СООБЩИТЬ, ЧТО ВАМ ОБОИМ ПРИДЕТСЯ ПОДОЖДАТЬ, – без намека на иронию уточнил Проводник. – ПОЕЗД ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ. ЛИСТВА НА РЕЛЬСАХ.
[ Прощание ]
[ Конец пути ] [ Станционные часы пробили двенадцать ]