Автор: Zimraphel
Перевод: Phoebus, nasha-lavochka (at) mail (dot) ru
Беты: Immalee, Apis
Возрастная категория: 13+ (не рекомендовано к прочтению лицам, не достигшим 13-летнего возраста)
Главные герои: Ар-Фаразон, Саурон, Ар-Зимрафель
Размещение: С согласия автора и переводчика.
ПРАВОВАЯ ОГОВОРКА: Данное произведение создано и распространяется в некоммерческих целях, не подразумевая нарушения авторского права.
Оригинал лежит здесь.
Индилзар с тревогой следил за рядами гребцов вдоль борта корабля – своего корабля: конечно, на вёслах там лучшие обученные рабы, привезенные из Кханда или северного Харада и отобранные за силу и выносливость, они опытны и побывали во многих плаваниях, – но эти скоты часто бывают небрежны. Они гнут спины в своих клетушках, подчиняя мерный ход вёсел отбиваемому надсмотрщиком ритму, и нет в них почтения ни к морю, ни к мастерству корабела – того, кого называют балкумаган [1].
Он и раньше делал корабли – подгонял кили, чуть ли не с младенчества укладывал брус, – но это своё творение считал лучшим. "Ротзимра" [2] назвал он судно – так изящна была пенная линия, что оставляло оно, рассекая волны, – но не под этим именем оно было всем известно. Ещё в самом начале, даже до того, как он приехал на Форостар следить за рубкой лёгкой пихтовой древесины, из которой ему предстояло сделать киль, корабль получил имя – "Агларрама" [3], "Морская твердыня". И по чертежам, что дал ему слуга короля, Индилзар понял, что она была задумана не только для войны, но и для роскоши и услады Ар-Фаразона, не только ради силы своей, но и ради королевского величия.
Не он замыслил, как будет выглядеть корабль – корпус судна с тремя рядами вёсел был обычным для большинства нуменорских боевых кораблей. Цвета тоже выбрал не он – чёрный и золотой предпочитал король. Но всё остальное, от формы бруса до способа крепления корпуса – всё принадлежало Индилзару. В отличие от тех мореходов и владельцев кораблей, кто, поскупившись на хорошее сырьё и работу, удивлялись потом – почему же их суда затонули, король Ар-Фаразон платил щедро, ибо хотя бы понимал, что потребно для искусства. Под надзором королевского слуги, приставленного к верфям Анадуни [4], Индилзар был волен купить любые материалы и людей, нужные ему, чтобы построить "Агларраму".
Ни разу ещё со времен князей старой королевской ветви, изгнанных ныне из Анадуни, не было у него заказчика, доверявшего его мастерству настолько, чтобы не беспокоиться о цене. Новый князь, пусть и преданный королю, но столь же скупой, сколь невежественный в морских делах, никак не мог понять, почему задёшево сделанное судно не будет прочным и крепким.
Так что это была возможность создать венец корабельного искусства, подобный которому не украшал собой верфи с тех самых пор, когда Индилзар был мальчишкой и отец поручил ему шлифовать обшивочные доски для одного из кораблей князя Гимильхада – триремы, предназначавшейся в дар королю Тар-Палантиру.
«Напрасный труд, – хмыкнул тогда Ибал. – Король не отличает рея от планширя». Тем не менее, щедростью князя отец Индилзара построил корабль, обсуждавшийся на верфях ещё очень долго и обеспечивший их семье работу и новых заказчиков.
«Эх, атту [5] уж точно был бы доволен этим судном», подумал Индилзар. Он бережно потёр перила – дерево было гладким под его мозолистыми пальцами. Вниз по борту каждое из отверстий для вёсел было защищено кожаным рукавом – чтобы вода не проникла внутрь.
«Да уж, если бы ты уделял своей бедной жене столько внимания, сколько своим лодкам, глупый ты рабо [6], я бы выглядела на сорок лет моложе», – с этой ежеутренней жалобой Замин одаривала мужа привычным шлепком и выпроваживала работать, однако всегда была рада похвастаться мужниным искусством перед соседями.
В день, когда его труд завершился, был вызван изинду-бэт [7], чтобы бросить на палубу горсть соли и растолковать созданный ветром узор. С брюзгливым ворчанием – мол, искажают своим дыханием священный замысел, – старик оттеснил людей Индилзара и наклонился к знакам на палубе. Индилзар только улыбнулся: ещё с детства он помнил, как пророчил кораблям этот вещун – плохо ль, хорошо вели себя зеваки, но тот всегда устраивал зрелище. Изинду-бэт ударил пару раз по палубным доскам, затем выпрямился, скрипя суставами, и объявил, что "Агларрама" – дельфин среди кораблей и заскользит по волнам с лёгкостью и изяществом, коими обладают немногие.
«Он всегда это говорит, – проворчал Нару. – Даже тем кораблям, что идут ко дну».
Отзвуки дальнего грома грозно прокатились над гаванью и потонули в хныканье чаек. В последнее время грохотало часто даже не в пору штормов, а иногда и земля дрожала, но так как изинду-бэт пренебрегал слухами о знамениях, считая, что это болтают вздор отступники Нимрузирим [8], то и Индилзар об этом почти не задумывался.
А потом, в ясный осенний день сам король с пышностью прибыл из Арменелоса. Гавань кишела торговыми судами, рыбацкими лодками, малыми и большими военными кораблями в полном вооружении. Сновали рабы, загружая съестное и оружие, гребцы сидели на веслах. Вся Анадуни судачила о новой затее Ар-Фаразона – плыть на Запад и покорить запретные земли. Будет великая и славная битва и, что важнее для наёмников, частенько захаживавших в портовые таверны – можно рассчитывать на богатую добычу.
«Говорят, берега там усыпаны жемчугом», – рассказывал хозяин таверны. Индилзар ничего на это не сказал, сидя за своей вечерней кружкой пива, но видел, как жадность охватывает наёмников. Они бахвалились, что изрубят на куски любого, будь то эльда или Вала, кто встанет между ними и их долей и вожделенной землей. В Средиземье хорошо, если вы желаете иметь постоянную работу, говорили они, но ежели хотите покончить с грабежами, вам нужна земля, а ни в Нуменоре, ни на материке её, считай, не осталось. А вот в Амане, говорят, на западных берегах есть земля и есть что взять – так что пришло время заставить Западных Владык поделиться своим богатством.
Индилзар слушал вполуха – всё это было для него отнюдь не новость: утром, пошатываясь, они побредут к причалам наниматься. «В том-то и беда с этими наёмниками, – поведал украдкой хозяин таверны, – слишком много хотят, но почти всё, что имеют, спускают на женщин и выпивку».
«Дайте мне верфь и хорошие материалы – и я буду доволен», – подумал Индилзар. Счастье, как ему виделось, было в работе над килем, доброй древесине и инструментах, а стук молотков и визг пилы звучали для его уха слаще любой музыки. Теперь же он проводил на верфях ещё больше времени, потому что Замин постоянно докучала ему, волнуясь и прихорашиваясь перед предстоящим празднеством. Она говорила, что все жёны корабелов будут ей завидовать и что она ждет не дождется увидеть своими глазами, правда ли королева так красива, как о ней говорят.
«Вот это уж точно заставит глупую дочку Азрубэт прикусить язык – а то болтает всем, кого ни встретит, что она первая красавица в стране», – усмехалась Замин.
Индилзар счел за лучшее не говорить жене, что её и других женщин вряд ли подпустят настолько близко, чтобы разглядеть короля и его жену, которую, по слухам, вообще мало кто видел. И про короля он не стал рассказывать – что Ар-Фаразон уже приезжал на верфь, осмотрел корабль и выразил восхищение мастерством Индилзара и его людей.
– Такого достойного судна я не видел с тех самых пор, как семьдесят лет назад мой отец подарил подобное королю Ар-Инзиладуну [9], – молвил король, не сводя глаз с величавых линий "Агларрамы".
– Мой отец сделал тот корабль, ваше величество.
Ар-Фаразон обратил на него взгляд, как будто удивившись, что у Индилзара вообще есть голос: перед приездом короля его слуга давал корабелам наставления – молчать, пока их не спросят. Но государь, кажется, не был разгневан этим тихим пояснением и даже улыбнулся слегка:
– В самом деле?
Индилзар кивнул и поклонился.
– "Азрунитир" [10] видел много великих завоеваний, ныне он на покое. Если "Агларрама" будет служить мне хоть вполовину так же верно, ты поработал на славу, балкумаган.
А позже королевскому слуге было приказано уплатить Индилзару и его людям кругленькую сумму – много больше той, что они ожидали. Увидев принесённый мужем кошель, Замин расщебеталась и взяла серебряный мириан – купить себе украшение для волос к празднику. А будь у её мужа надежда купить себе за монеты несколько драгоценных часов покоя, она могла бы рассчитывать даже на два украшения.
Но хоть во время празднества не придется терпеть эту её суетливость, потому что ему и его людям выделили почётное место рядом с причалом, где стоял на якоре "Агларрама". Замин расстроилась, но вложенные ей в руку ещё один мириан и несколько медных канатов вкупе с мужниным наказом «это тебе на булавки» весьма её успокоили.
– Удивительно, что у тебя ещё водятся монеты, приятель, – сухо заметил Нару.
Они стояли так близко, что могли разглядеть изящные позолоченные звенья королевской кольчуги и переливы его бирюзовой мантии, даже самоцветы на перевязи его меча, но в этот раз король прошествовал мимо, не выразив им свою признательность. А позади, тонкая и бледная, опершись на руку одного из сановников, шла супруга Ар-Фаразона. Она была невысока ростом, но толком разглядеть её Индилзар не смог – прибрежный ветерок всё норовил прикрыть её лицо покрывалом.
Далее двумя рядами шли облачённые в черное с красным мужчины со странными флагами – чёрными с изображением железной короны. Этот знак вызвал много толков. Индилзар уже видел его раньше у князя Анадуни – тот всегда носил такой медальон, когда бывал в городе.
Покупая на рынке гвозди и прочие нужные мелочи, Индилзар слышал разговоры о пришедшем в Арменелос из Средиземья почитании какого-то нового бога – того, кто обещал даровать вечную жизнь. Нару был в столице пару лет назад и рассказывал, что рядом с королевским дворцом выстроили огромный храм и дым от жертвоприношений поднимается над ним днём и ночью.
«Странное у них поклонение, – говорил Нару, качая головой. – Этот бог хочет крови людей. Король разрешил забирать рабов, преступников и виновных в измене Нимрузирим. Смотреть я не пошел, всё это кажется таким чуждым и… ну ладно, не тем, на что я привык смотреть».
«Он обещал королю вечную жизнь, если тот пойдет войной на Запад», – сказал Ульбар, который тоже бывал в Арменелосе. В отличие от Нару, он отваживался ходить в храм и рассказал что видел. «Поначалу было много крови, но ведь и изинду-бэт иногда приносит в жертву животных, нет особой разницы. Жрецы говорят, что они не люди, те, чья кровь там, просто рабы и преступники, но это даёт жизнь богу».
Индилзар слышал разговоры о том, что у короля есть зигур [11], который и принёс сюда этого нового бога и сделался главным его жрецом. Рассказывали, что он был великим властителем на Востоке, потом был взят в плен, а после возвысился до того, что стал первым советником короля. Господина Саурона любят в Арменелосе, говорил Ульбар, потому что он очищает город от предателей и преступников и одаряет бедных. Индилзар уже знал, что тот, кого называли Владыкой даров, будет участвовать в празднестве – им всем указали быть особо почтительными, когда прошествует король с женой и первым советником. Но Индилзар не был готов к появлению вслед за Ар-Фаразоном высокого золотистого создания, сиявшего улыбкой навстречу толпе – он ожидал увидеть истерлинга или одного из тех харадрим с подведёнными глазами. Господин Саурон шел впереди жрецов Моргота, держа в руках Ветвь возвращения, он улыбался, смущённый и в то же время гордый той честью, что ему оказали.
Ойолайрэ [12] был одним из тех старинных обычаев, что напоминали Индилзару об ушедших князьях Анадуни и соблюдавшихся ими простых обрядах. Большинство капитанов смеялись над тем, что наличие ветки из Нисимальдара [13] так уж важно – мол, они и без обычаев Нимрузирим обеспечат себе попутный ветер. Индилзар слышал, как за спиной некоторые из его людей ворчат при виде Ветви, но, с другой стороны, каких только странных вещей не делали моряки, выходя в море, и порой обращались к давно забытым обрядам, если думали, что это им поможет. Индилзар не видел в Ветви ничего дурного, вот только странно, подумал он, что Ар-Фаразон не забрал её из рук советника и не отдал жене – ведь что бы там ни было, по обычаю корабль всегда благословляла жена или мать капитана.
«А этот зовущийся Владыкой даров и впрямь в огромной чести у короля», – подумал он и снова удивился, когда после церемонии Ар-Фаразон взял маленькую руку жены и вложил её в руку Саурона, вверяя советнику безопасность своего государства и своей королевы. Ар-Зимрафель словно бы вздрогнула, когда Саурон заключил её руки в свои и поклонился королю, хотя, возможно, у Индилзара просто разыгралось воображение. Такой маленькой она была, что, казалось, даже легкий шторм мог бы сбить её с ног – словно дитя в ловушке между двумя взрослыми.
Дозволяй приличия, Индилзар ушёл бы как только король взошёл на борт "Агларрамы" и подняли сходню – ему было тягостно смотреть, как его творение снимается с якоря. Обычно детища покидали его навсегда, а если и возвращались, то потрёпанными и худыми – с ними дурно обращались и они нуждались в его заботе. И каждый раз, строя военный корабль, Индилзар говорил себе, что теперь уж точно не позволит себе привязаться, ибо и этот будет погублен – не одним так другим, потерь не избежать.
Толпа начала редеть и Нару потянул его за руку:
– Пойдём, балак [14], – мягко сказал он, – у нас ведь ещё заказ от князя Гимильтона. Давай, переодевайся в рабочее и возвращайся сюда. Парни пускай гуляют, ну а мы-то с тобой народ бывалый, можем ещё попилить-постругать, как думаешь?
Индилзар посмотрел на остов судна, над которым работал, но почти забросил в тени "Агларрамы". Гимильтон согласился подождать, понимая, что другим заказчиком был сам король и делалось благое дело, но предупредил, что его терпение небезгранично и он хочет получить свой корабль к зиме.
– Эх, дружище, ты прав как всегда, – пробормотал Индилзар.
Короткий удар грома прокатился по гавани Анадуни и затерялся в шуме веселящейся толпы.
~~Конец~~
Несмотря на то, что нигде не сказано, что нуменорцы порабощали завоёванные ими народы, разумно предположить, что ближе к данному периоду истории они, возможно, так и делали.
[1] Balkumagân (адунаик) – корабел.
[2] Rôthzimra (адунаик) – Пенная драгоценность.
[3] Aglarrâmа (адунаик) – "Алькарондас", название флагманского корабля, на котором Ар-Фаразон отплыл в Аман.
[4] Anadûni (адунаик) – Андуниэ, самая западная гавань Нуменора, расположенная в заливе Андуниэ, столица региона Андустар. Не будучи столицей Нуменора, Андуниэ фактически являлся крупнейшим городом на острове, где до прихода к власти Ар-Фаразона часто можно было встретить эльфов Тол-Эрессеа.
[5] Attû (адунаик) – отец.
[6] Rabō (адунаик) – пёс, собака (кобель).
[7] Izindu-bêth (адунаик) – говорящий истину, пророк.
[8] Nimruzîrim (адунаик) – Elendili (квэнья), Верные.
[9] Ar-Inziladûn – имя Тар-Палантира на адунаике. Кажется наиболее вероятным, что Фаразон, изменивший имя своей жены с квэнья на адунаик, предпочёл сделать то же самое с именем своего предшественника.
[10] Azrunitîr (адунаик) – Душа Моря.
[11] Zigûr (адунаик) – мудрец.
[12] Oiolairë (квэнья) – "вечное лето", дерево, росшее в Нуменоре, куда оно было привезено эльфами с Тол Эрессеа. Имело "вечнозелёные, блестящие и благоуханные" листья и особенно пышно разрасталось на берегах моря; считалось, что его ветви не вянут, "пока их омывает [морская] пена", что и дало дереву его название. Эльфы Эрессеа помещали ветвь ойолайрэ на свои корабли "в знак дружбы с Оссэ и Уинен", эту традицию они передали и нуменорцам. Когда их корабль отправлялся в длительное плавание в Средиземье, женщина из рода капитана "помещала на нос судна зелёную Ветвь возвращения", срубленную с дерева ойолайрэ. (По Дж.Р.Р.Толкин "Неоконченные предания. Алдарион и Эрендис".) Эта ветвь формирует важную часть сюжета истории Алдариона и Эрендис. Согласно рассказу, король Тар-Менельдур однажды отказался благословить плавание своего сына Алдариона в Средиземье и запретил своей семье помещать ветвь ойолайрэ на корабль; Эрендис же завоевала любовь Алдариона, сделав это вместо них. Она делала это и ещё несколько раз, хотя её любовь к Алдариону постепенно угасала. После того, как во время одного из плаваний ветвь покрылась льдом, Эрендис совершенно перестала одобрять плавания Алдариона. Другая женщина благословляла его корабли в течение некоторого времени, пока Алдарион полностью не оставил традицию и не стал помещать на нос корабля изображение орла, подаренное ему Кирданом. К этому времени он окончательно порвал с Эрендис.
[13] Nísimaldar (квэнья) – территория вокруг восточных берегов залива Эльданна и эстуария реки Нундуинэ. Название переводится с квэнья как "Благоухающие деревья", намекая на вечнозелёные, сладко пахнущие растения, которые были привезены эльфами с Тол Эрессеа и в большом количестве росли в этом регионе.
[14] Balak (адунаик) – кораблестроитель.
Текст размещен с разрешения автора и переводчика.