Автор: Bara Miko
Бета: мышь-медуница
Главные герои: Дис, Фили, Кили, Торин, Гимли
Краткое содержание: Дети любят, когда им читают сказки на ночь. Но иногда взрослым это тоже очень нужно...
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Alternative Universe
Ночь уже давно, спят кузни и глубокие штольни. Беспокойным сном забылся Торин за стеной, мудрый Балин сопит над книгами, дремлет Глоин, уронив голову прямо на стопки долговых расписок — все гномы в Синих Горах спят, кроме ночной стражи, Дис и маленького Фили.
— Сынок, уже поздно.
— Нет!
Звонкий голосок Фили эхом разносится по всему дому. Малыш хохочет и бегает от усталой матери, отрывая от бесценного сна лишние минуты. Фили совсем не хочет спать, он считает это занятие глупым и бесполезным. Играть куда интереснее.
— Вот я отца разбужу, — без особой надежды грозится Дис.
Фили снова смеется и прячется за сундуком с походной одеждой.
— Сперва поймай!
— А я тогда сказки пойду читать, — мать хватается за последнюю соломинку.
Она снимает с полки тяжелую книгу, которую Фили строго запрещено брать одному. Дис хочет, чтобы яркие картинки в ней оставались целыми еще долгое время. Из-за сундука тут же показывается растрепанная золотистая голова сына, голубой глаз горит заинтересованно.
— А я с тобой?
— Сказки читают только хорошим детям, которые слушаются маму и вовремя ложатся спать, — серьезно говорит Дис.
Фили вылезает из-за сундука и садится прямо на пол. Голова у него еще небольшая, и такие трудные мысли в четыре года думать непросто. Спать не хочется, но ведь сказка...
— Ладно, — он тяжко вздыхает, и Дис прячет улыбку, — тогда я лягу, а ты почитаешь мне сказку, да?
— Да, если ты сначала умоешься и сложишь свою одежду.
Фили вздыхает еще горше, бросает жадный взгляд на обложку книги и обреченно кивает. Сегодня мама победила.
Вот уже собрана одежда на резном стуле, и противная холодная вода не морозит лоб, и одеяло из овечьей шерсти подоткнуто со всех сторон. На потолке пляшут длинные тени от светильника, и Фили пытается угадать, какая сказка ждет его сегодня. Мама неторопливо листает страницы, бормочет что-то.
— Сказку, мам!
— Да, милый, сейчас... вот эту, пожалуй.
Фили устраивается поудобнее и замирает с первыми словами Дис.
— Давным-давно в одном горном королевстве жил оружейных дел мастер по имени Фьялар. Делал он разное: ножи да секиры, мечи да топоры каждый день рождались в его умелых руках. Рано поутру раздувал он меха до белого жара, плавил славную сталь, ковал крепкие клинки. Заказы Фьялару-мастеру присылали из самых отдаленных мест, от самого Моря на западе до дальних восточных земель, о которых нет песен даже у Следопытов. Все хвалили работы Фьялара, ведь ни у одного гнома не получалось таких тонких наконечников для стрел, таких острых топоров и блестящих секир, в которые можно было смотреться как в зеркало.
Фили таращит глаза на потолок, и причудливые тени показывают ему картинки. Как в жизни, видит он просторную кузню, огромные меха, рабочее пламя с белым дыханием. Мастер-кузнец похож на Торина; его волосы собраны шнурком, на животе плотный рабочий фартук. Тяжелый молот раз за разом опускается на заготовку, и та постепенно выравнивается, превращаясь в острый меч.
— Многие молодые гномы хотели обучаться у Фьялара, да только не брал он никого себе в ученики. Кузнец не любил говорить, и в компании не нуждался. Так и жил одиноким Фьялар-мастер, пока однажды ночью не приснился ему сам Махал-отец. Строго смотрел он на кузнеца, а потом сказал: «Что же ты, Фьялар, умением своим не делишься? Это не чужаки к тебе приходят, а гномы — братья твои. Или хочешь, чтобы знания вместе с тобой ушли и пропали в забвении?» Фьялар увидел, что руки его усыхают, ноги начинают дрожать, борода на глазах покрывается снегом седины, и не может уже бывший оружейник ни молота поднять, ни мехов раздуть: только сидит сиднем, да всем мешает.
Махал в представлении Фили гигантский, выше людей-северян. У него темное от жара печи лицо и большие руки. Отец гномов прячется в густой тени у самой двери, куда не попадает свет от лампы, а Фьялар-мастер перед ним крохотный, как сам Фили перед огромным воином-человеком, но ему совсем не страшно. Махал не обидит гнома.
— Подумал после этого Фьялар-мастер, да и решил, что возьмет трех учеников в свою кузню, но не первых попавшихся, а самых сильных, умелых и сообразительных, чтобы не краснеть потом за их работу. Весть об этом быстро разнеслась по гномьим поселениям и дальним королевствам, и потянулись со всех концов путники да конники. Старшие и младшие сыновья, молодые мастера и умудренные опытом кузнецы — все хотели набраться ума под началом Фьялара-оружейника. Теперь он никому сразу не отказывал, а задания давал. Сперва — поднять наковальню в его кузне. Больше половины гномов тут же уходили прочь, понурившись: они не могли даже немного покачнуть такую тяжесть. Силачам же доставалось следующее испытание. Фьялар насыпал в большую чашу крупный песок, древесные опилки, золу и пыль от сгоревшего угля, и велел за то время, что падает на пол перо с высоты трех его ростов, отыскать там золотую крупинку. Еще половина гномов ушла восвояси.
Фили видит их смутно, потому что фитиль стал совсем коротким и света от него мало. Тьма делается гуще, как мамин клюквенный кисель; сквозь слипающиеся веки Фили с трудом различает вереницу гномов, идущих с поникшей головой. Как же их много! Наверное, желающих было больше, чем гномов в Синих Горах. Хочется спросить об этом у мамы, но Фили уже так уютно пригрелся под одеялом, что просто слушает дальше. Спросить можно и утром.
— Оставшиеся гномы должны были сковать по иголке с тонким ушком, потом наносить воды в дырявом ведре, сложить три воза дров в маленькую поленницу и, наконец, сделать по топору. К этому времени у Фьялара-мастера осталось как раз три гнома — ровно столько, сколько он мог взять в ученики. Один из них был совсем молоденький мальчишка чуть за тридцать, другой постарше — старший сын из большой семьи, а третий — молодой кузнец, уже работавший в одном городе. Все трое были очень рады и горды собой: ведь они прошли сложный отбор и теперь станут учениками самого Фьялара-оружейника! Посмотрел на них мастер из-под лохматых бровей, погладил бороду: все гномы сильные, умелые да сметливые, как выбрать старшего ученика? «Сделайте мне по бочонку для пива, — сказал мастер, — чей будет лучше, того и назначу старшим».
Закипела работа. Самый младший гном взялся делать бочонок из булатной стали. Он без устали плавил металл, снимал пробы, спаивал детали. Средний же подумал немного и потянулся за ковшами для плавки меди. Густой пар окутывал его работу, и ничего нельзя было разобрать. Старший же из учеников, который уже был кузнецом, задумался надолго. Смотрел он, как снует туда-сюда младший, как методично отливает пластины меди средний, а потом встал и отправился в лес. Фьялар-мастер ни слова не говорил ученикам, не одобрял и не журил: только строго смотрел, что да как они делают. Вскоре были готовы все три бочонка, пришло время делать им смотр и выносить решение.
Бочонок из булатной стали был очень большой и тяжелый. Хитроумная система из нескольких емкостей внутри позволяла сохранять напиток прохладным даже в самые жаркие дни. Прочный краник открывался легко и мягко, крепления же позволяли положить бочонок на тележку и везти куда угодно. «Это хороший бочонок, — кивнул Фьялар-оружейник, — но если за работой пить столько пива, то никто не дождется от нас оружия. Будем заливать в него воду и хранить там холодной».
Медный бочонок вышел меньше, но гораздо нарядней. Средний гном отполировал медь до блеска, и она горела как жерло раскаленной печи. Пластинки, сделанные под доски, он покрыл тонкой резьбой и гравировкой, расписав здравицами и добрыми напутствиями. Краник этого бочонка был изящным и звонко щелкал, когда его открывали. «Это хороший бочонок, — сказал мастер, — он прослужит много лет. Только кто же хранит пиво в меди? У пива испортится запах, у меди — цвет. Этот бочонок мы будем ставить на пиршественный стол, переливая в него пиво из погребов, и начищать к каждому празднеству».
Бочонок молодого кузнеца был самого обыкновенного размера и вида. Сделанный из прочных дубовых дощечек, он ничем не отличался от своих собратьев в погребах у гномов, разве что был совсем новым. Кузнец выковал для него только гвозди, прочные обода, да самый обычный крепкий кран. «Это хороший бочонок, — улыбнулся Фьялар, хлопая парня по плечу, — в нем мы будем хранить наше пиво! Так тому и быть: ты теперь старший ученик».
Младший и средний гномы переглянулись и пожали плечами. «Но ведь это просто обычный бочонок, — сказали они, — чем он лучше наших?»
Улыбнулся в усы мастер-оружейник, и ответил им так, что запомнили они это на всю жизнь, своим ученикам говорили и нам велели.
Хороший мастер работает с тем материалом, который более пригоден для дела, а не с тем, что сам он умеет и любит. Выдумка — это хорошо и полезно, да не всегда к месту: вот если попросил тебя честный гном сковать ему секиру, так ты будь добр ему секиру и куй, а не выдумывай эльфийские свистули с росписью.
Дис закрывает книгу и с нежностью смотрит на спящего сына. Фили улыбается во сне, золотая прядка волос покоится на его виске легким завитком. Ночь стоит глухая, до утра еще хватит времени, чтобы увидеть множество снов. Дис тушит фитиль пальцами и уходит к себе. В доме слышно только дыхание спящих.
Кили повезло родиться летом. Ягоды, грибы, душистые супы со свежими травами, теплые, долгие дни — что еще нужно для счастья в детстве? Фили смотрит на маленького брата и не понимает.
— Мам, почему Кили не говорит со мной?
— Потому что он еще не умеет говорить, Фили.
Рука Дис треплет его волосы, другая прижимает к груди сверток с Кили. Фили хмурится и молчит. Он не уверен, что ему нравится Кили. Что хорошего в брате, если тот только пялится в потолок, пьет молоко и пускает пузыри? Фили хотел бы настоящего брата, с которым можно играть в игрушки и драться на деревянных мечах, а не такого бесполезного. Он неприязненно смотрит на его крошечные пальцы, прозрачный пушок темных волос, на нос, напоминающий круглую мелкую картофелину. Ему кажется, что Кили отбирает у него маму.
— Мам, у него такие руки странные! И нос какой-то не такой. Он точно нормальный?
— Конечно, Фили. Твой братик просто еще маленький. Ты был точно таким же, и я, и даже Торин. Вот подрастет — увидишь.
Дис укладывает Кили спать. Фили наблюдает, как она пеленает малыша, как заворачивает его в одеяло. Сложно представить себя таким же крохотным и глупым, Фили совсем не помнит этого. Но мама же не обманывает его?
Он долго ждет, а Дис все возится с Кили, напевает ему что-то, укачивая. Фили обидно и грустно. Он тихо крадется в комнату, берет книгу со сказками и пытается читать самостоятельно. Знакомые буквы встречаются часто, но их еще слишком мало. Фили вспоминает прочитанные сказки по картинкам и пытается рассказывать их сам себе.
— Что ты делаешь? — мама стоит на пороге и смотрит с улыбкой.
— Читаю сказку, — вздыхает Фили и отворачивается, чтобы она не видела, как блестят его глаза.
— Как хорошо. А мне почитаешь?
Дис садится рядом на кровать и обнимает Фили за плечи. На раскрытой странице картинка с огромным зеленым драконом, обернувшимся вокруг золотого котла. Фили не помнит эту сказку, и букв слишком мало знает, но мама рядом, смотрит…
— Вот это «О». Это «К». А это целая «М», — он тычет пальцем в страницу, показывая. — А это дракон. Он украл твою кастрюлю для супа, видишь? Его надо победить.
— Надо же — мою любимую кастрюлю! Фили, что же делать?
— Не волнуйся, мамочка, я научусь биться лучше всех и спасу ее от дракона!
— Договорились, — Дис ласково улыбается и забирает книгу. — А теперь ложись, я почитаю тебе сказку про другого дракона, чуть побольше.
Фили послушно залезает под одеяло и боится, что мама снова уйдет к Кили. Но она не собирается, только ждет, когда Фили устроится в кровати.
— Мам, а Кили ты не будешь читать сказки? Только мне?
— Кили еще маленький, он не понимает наши слова. Пока он слышит звуки, голоса. Ему еще рано читать сказки.
Фили пытается вспомнить, что он делал, когда еще не понимал слова, и не может. Наверное, Кили ужасно скучно целыми днями просто лежать, поэтому он так много спит и ест, а в перерывах кричит.
— Много лет назад жил да был один гном по имени Гьёри. Был он простым рудокопом, как его отец и старшие братья, а до того — деды и прадеды. Целыми днями поднимал Гьёри руду из глубин гор и в вагонетках отправлял ее в плавильни. Всем хорош был Гьёри-рудокоп, только очень уж он был веселым. Все время песни пел да шутки шутил, так что другие рудокопы от него уставали и работать рядом не хотели.
Как-то раз работал Гьёри-рудокоп один, полез в самую глубокую штольню, а потому не слышал ни криков снаружи, ни тревожного звона от ворот. А тем временем в парадные залы короля ворвался огнедышащий дракон. Этот дракон был очень жадным, и он откуда-то узнал, что у короля гномов есть огромный золотой котел, яркий как солнце. Долгие дни дракон копил силу и мечтал о таком котле, чтобы сложить туда все свои награбленные богатства, а тут как раз решил напасть. «Вот будет у меня золотой котел, тогда я стану самым богатым драконом в мире», — думал он.
Фили представляет себе золотой котел, но в мыслях он не получается достаточно большим. Тогда он думает о том, что Кили на дне этого котла будет похож на перчинку, прилипшую после того, как суп съели без остатка. Фили хихикает и украдкой посматривает в сторону маминой комнаты, где спит братик, но там темно и тихо.
— А Гьёри тем временем отправил вагонетку с рудой и стал ждать обратно пустую. Время шло, но никто не спешил спускать ее снова. Гьёри покричал, подергал за сигнальную веревку, но никто так и не отозвался. Делать было нечего, пришлось самому подниматься наверх. По пути Гьёри никого не встретил, а потому удивлялся все больше. Середина рабочего дня — а нет никого ни в штольнях, ни на дежурных постах, и даже молодых гномов, которые следят за светильниками, ни одного не видно. Шел Гьёри по коридорам и лестницам, звал сперва знакомых, а потом и просто кого-нибудь, но гномы не отзывались.
Так он дошел до парадных залов, где обычно король принимал визитеров, устраивал пиры и советы, а потому рядом всегда сновало множество гномов. Но сейчас там не было гномов вообще, зато был дракон. Он обвился вокруг золотого котла и сладко спал. «Ничего себе, — присвистнул Гьёри, — вот тебе раз! Настоящий дракон! Как же мне мимо него пройти к выходу?» Теперь-то понятно, где были все остальные — наверняка при появлении дракона они сбежали в безопасное укрытие, потому что любой гном знает, что победить его нельзя никаким оружием. Гьёри снял свои сапоги и пошел вдоль стены тихо-тихо, как камнеточец в темном тоннеле.
Дис непросто читать эту сказку, и она часто останавливается, сглатывает что-то мешающее в горле. Фили не спрашивает, потому что и так знает: при слове «дракон» мама всегда вздрагивает. Он пытается представить Эребор, каким его знает по описаниям Торина и Балина, но выходит все равно похоже на Эред Луин. Тогда Фили начинает думать о том, как прошел бы мимо дракона. Огромного, сонного — смертельно опасного. В соседней комнате сопит во сне Кили, и Фили думает, что с братцем мимо дракона незамеченным не пройти: тот услышит и проснется.
— Вблизи дракон был еще больше и страшнее. Гьёри не дышал и крался уже у самого драконьего носа, как вдруг… Дзынь! Кусочек руды, застрявший в складке рабочей куртки Гьёри, выпал на пол с громким звоном. Дракон тут же распахнул глаза и начал моргать, приглядываясь. Бедный Гьёри, ему совсем негде было укрыться! «Кто это здесь ходит?» — грозно спросил дракон, выдувая дым из ноздрей. «Это я», — ответил гном, дрожа.
Фили на всякий случай прячется под одеяло. Он представляет, как стоит перед огромной мордой дракона со свертком Кили на руках, и видит свое испуганное лицо, парно отраженное в золотом котле и красном глазу чудовища.
— Дракон привык, что все разбегаются при его приближении, поэтому не ожидал увидеть живого гнома так близко. К тому же он был сыт, доволен и хотел поговорить, как и все после удачного дня. «Зачем же ты пришел сюда, гном? Меня нельзя победить вашими топориками и мечами, разве ты не знаешь?» «Но у меня нет ни топора, ни меча, господин дракон, — трепеща, ответил Гьёри. — Я и не собирался нападать». У него и правда не было с собой никакого оружия, кроме маленькой кирки да прута, которым меряют глубину выемки при добыче руды. «Тогда что ты тут делаешь?» «Я пришел… меня прислали развлекать тебя! Я знаю много разных шуток, вот гномы и решили, что тебе будет интересно послушать». Дракон задумался. Он был тщеславен, как и все драконы, и ему очень понравилось то, что говорил этот гном. «Ха, а не дураки эти коротышки. И зачем ты снял сапоги? Это тоже шутка?» «Это целая беда, господин дракон. Вот собрался я к племяннику в гости сегодня после работы в шахте, думал, поедим да выпьем, плясать на столе станем, скинем сапоги — а тут такая незадача, посмотри! Носки-то разные надел!» И правда, Гьёри всегда для хорошего настроения надевал разные носки: один, например, в косичку, а другой в клетку. Сегодня на его ногах был один красный носок в белую крапушку, а второй синий в желтую полоску, да к тому же на большом пальце как раз протерлась дырка. Дракон как увидел это, так и давай хохотать. «Ох, да, ты и правда смешной гном! Давай, весели меня тогда! Я ведь теперь самый богатый дракон на свете, так что мне положена королевская свита. Ты будешь смешить, пока мне не надоест». Гьёри слушал дракона и все думал, как бы ему поскорее убежать. Он посмотрел на пузатый бок золотого котла и кое-что придумал. «Точно ли ты и есть самый богатый дракон на свете? Я вот слышал про одного такого дракона, который жил в полностью золотой пещере. У тебя тоже есть такая?» Пещеры у дракона конечно не было, да и быть не могло, ведь Гьёри все это выдумал. Но змей заволновался. «У меня есть золотой котел, чтобы сложить все мои сокровища. Я самый богатый дракон на свете! А как мне сделать золотую пещеру?» «Хм, да не так уж и сложно, если есть золото и хорошие мастера. Вот примерно как этот котел, так и пещеру сделают». «Тогда зови скорее своих мастеров, пусть они мне здесь сделают золотую пещеру!» «Так давай сразу мерки снимем, чтобы два раза не бегать! Ты полезай в котел, примерим, хватит ли тебе такого размера, или надо больше; а потом мастера сразу придут с нужным количеством золота и инструментами, чтобы быстрее все закончить». «Конечно, мне надо больше! — горделиво сказал дракон. — Я же очень большой». «Этот котел тоже вроде бы большой. Но если ты в него не поместишься, значит, он только кажется таким, и ты вовсе не так богат, как похваляешься», — задумчиво ответил Гьёри. Он-то давно приметил, что пол в зале гладкий как стекло, а у котла круглое дно, чтобы ставить его на большую подставку.
Дракон не мог стерпеть подобной наглости. «Да как ты, гномья букашка, можешь сомневаться в моем богатстве? Это огромный котел, я легко в него помещусь, смотри!» С этими словами дракон поднялся на лапы и стал укладываться в золотой котел. «Крылья можно под себя уложить», — подсказывал Гьёри. Вскоре дракон оказался свернут внутри золотого котла как цыпленок в яйце. «Ну что, убедился, какой это большой котел? — пропыхтел он изнутри. — А теперь давай, помоги мне выбраться и зови своих мастеров». «С огромным наслаждением помогу, господин дракон!» — отозвался Гьёри. Он достал свой измерительный прут, поддел им балку, которая удерживала котел на полу, и ею же, как рычагом, подтолкнул его вперед. Котел заскользил по полированному полу как по льду, прямиком к гигантской печи, в которой этот котел и нагревали. «Эй, что ты делаешь?» — хрипло зарычал дракон. «Это я хочу подкатить тебя к удобному месту, чтобы тебя достать», — сказал Гьёри. Сам он побежал вперед и подкинул в печь угля, чтобы скорее разгорелось пожарче. Котел со свистом влетел прямиком в полыхающие уголья, а Гьёри мгновенно прыгнул на рычаг, опускающий каменную заслонку, и для верности заклинил его своей маленькой киркой. «Вот такие вот у меня шутки!» — сказал он, обуваясь в сапоги.
Дракон ревел, царапался, полыхал огнем внутри печи, но выбраться не мог: ведь она была выбита в сплошной скале, а дымоход сделали совсем узеньким, чтобы тепло не уходило. Гномы, убежавшие наружу, увидели, что из труб поднимается черный дым пополам со снопами искр, и заволновались. «Там что-то происходит, — говорили они друг другу. — Наверное, кто-то остался внутри и пытается подать нам знак!» Тогда король гномов и десяток его самых лучших воинов решили идти и проведать, что там происходит. Они надели самые прочные доспехи, взяли оружие и пошли внутрь потайными ходами, боясь лишний раз вздохнуть или звякнуть броней.
Как же они удивились, когда нашли в парадном зале одного только Гьёри у запертой печи! Он тут же бросился в ноги королю и повинился в том, что испортил его чудесный золотой котел, но тот не стал на него сердиться, наоборот: обнял, прижал к себе и велел наградить чем только Гьёри пожелает. «Да мне бы кирку новую… и напарника, а то скучно одному работать», — сказал рудокоп. Весть о чудесном избавлении от дракона быстро облетела всех. Гномы радовались как дети, готовились к большому пиру, прибирались в залах, где успел пройтись дракон.
Гьёри теперь был героем, и, хотя он отказался от места в войске, предложенного королем, другие гномы стали выстраиваться в очередь, чтобы работать с ним вместе в штольне. С тех пор так повелось, и старики говорят, что пусть гном весел и разговорчив, лишь бы головой да руками работал хорошо. А король недолго переживал из-за потери своего котла: ведь теперь у него был настоящий золотой дракон из печи! Позолоченное чучело он приказал выставить в главном зале, и с тех пор чудесную историю про веселого гнома, дракона и золотой котел рассказывали всем желающим, до последнего дня существования королевства.
Дис закрывает книгу и не двигается с места, молча глядя в темноту.
— Мам, — шепчет Фили, — ты плачешь?
— Нет, милый, не плачу. Просто слушаю, не проснулся ли твой братик.
— Дракона правда можно перехитрить?
— Не знаю, Фили. С драконами очень опасно разговаривать. Я думаю, этому Гьёри-рудокопу очень повезло, что его не съели сразу.
— Тогда я придумаю, как его победить, мамочка! Вырасту, стану много заниматься, и выгоню того плохого дракона из нашей горы.
Фили сонно зевает, мамин поцелуй теплой отметиной ложится на его лоб. Сны начинают кружиться под потолком, завлекая маленького гнома, и он еще не знает, что увидит сегодня. Последней мыслью, которую Фили помнит, становится сожаление, что маленький глупый Кили совсем не видит снов, ведь мама еще не читает ему сказки.
Зима, холодно. Ветер воет в воздуховодах, гномы приходят снаружи, засыпанные снегом. Фили ест мороженую калину, откусывая красные ягоды прямо от веточек, и дразнит Кили целой гроздью.
— А вот и не поймаешь!
Кили тянется за яркими пятнами, сосредоточенно хмурит маленькие брови и краснеет от усилий. Фили нравится поддаваться ему, и он позволяет брату схватить ягоды. Довольный Кили тут же запихивает добычу в рот и морщится от кислого. Это не мешает ему тянуться за калиной вновь.
— Вот ты глупый, Кили! Тебе же кисло, — смеется Фили.
Малыш хлопает глазами, таращится на него. Глаза у Кили недавно стали темными, и волоски уже погуще. Дис говорит, что на деда похож. Кили смотрит прямо на Фили, расплывается в щербатой улыбке и тянет к нему ручки, перемазанные ягодным соком. Внутри становится тесно дышать, что-то большое, больше его самого, и горячее острой гранью режет Фили грудь, но это не больно совсем, а даже…
Он отдает Кили всю свою калину, смотрит, как тот жадно чавкает ею, перебирает ему легкие волосы.
— Все ты понимаешь, да? Это мама просто не видит, Кили. Она все время занята, и думает, что тебе еще рано читать сказки.
Книга стоит высоко. Можно достать, пододвинув стул. Фили думает об этом. Читает он еще не слишком хорошо: забывает сложные буквы, неправильно ставит паузы. Будет ли мама рада, что он читает сам, или отругает, что взял книгу без спросу?
— Я сам тебе сказку расскажу, вот что.
Кили облизывает кулак и подпрыгивает в колыбельке, сидя на попе. Фили садится на мамин стул, покачивает кроватку и начинает говорить, стараясь пересказывать ближе к тексту.
— Вот я знаю про одного гнома, не помню, как его звали. Он очень любил гулять по лесу, который рос рядом с горой. Гном каждый день ходил немножко дальше, чем раньше. «Что может случиться? Гора же рядом», — думал он. И как-то так получилось, что он заблудился. Шел, смотрел на деревья — и потерял тропинку. Стал гном бегать по лесу, звать своих или хоть кого-то, но никто не отзывался. А тут набежали тучи, собралась гроза: молния сверкает, гром бу-бух! Ба-бах!
Круглые глаза Кили еще больше округляются, рот превращается в колечко:
— У-у-у! — гудит он, размахивая кулачками.
— Точно, вот так и шумело. Гному стало страшно, что он потерялся и не вернется домой больше никогда. И еще обеда у него с собой не было, — Фили задумался, потому что эта сказка путалась в его голове еще с одной, и он не был уверен, как правильно. — Ну, в общем, без вещей вообще гном был, без топора даже. Решил он влезть на дерево и осмотреться, чтобы понять, где же его гора, но у всех деревьев ветви были слишком высоко. Начался ливень, гном весь промок. Шел он так, шел, и увидел впереди огонек. Пошел к нему, а огонек вроде как убегает, не подойти ближе. Гном остановился и выругался крепко: «Вот я сейчас деревья срубать буду, раз вы такие и дразнитесь!». И тут же пропал огонек, а перед ним высоченный эльф возник в белом платье. Гном сразу понял, что это эльф, потому что бороды у него никакой, волосы длинные в цветочках, ну и вообще — эльфы такие все, что увидишь и сразу ясно. «Зачем ты нам угрожаешь в нашем лесу?» — спросил эльф. «А чего вы меня дразните и к огоньку подойти не даете? Я ничего плохого не хотел, я заблудился, промок и есть хочу, а гору свою найти не могу», — ответил гном. «Раз так, то пойдем к нам, у нас есть тепло и еда, а ругаться мы не любим». Гном согласился, потому что очень замерз и устал. Но его отец говорил, что доверять эльфам нельзя, поэтому он держался настороже.
Они вышли на полянку, где горел огонь. Много эльфов сидело вокруг, они играли на дудочках и пели песни. Гнома усадили поближе к костру, принесли ему большую миску, но мяса там не было, только разные листья и плоды. Этого было мало, но гном все равно ел, это же хоть что-то. Вот ты, Кили, тоже пихаешь в рот все, до чего дотягиваешься!
Братец радостно гулит и пританцовывает в колыбели, ему заметно нравится внимание Фили.
— Гном ел орехи, когда над головой кто-то страшно закричал, застонал. Он испугался и пригнулся, а эльфы стали смеяться: «Это ночной козодой кричит, он не опасный». Гном обиделся, но ничего не ответил, потому что еще был голоден и не до конца обсох. Песни у эльфов были скучные и тоскливые. Гном спел бы свою, как дома, но в одиночку петь не хотелось. Орехи закончились, и он ел ягоды из питья, которым эльфы его угостили. Гном любил ягоды и он все еще хотел есть, а противные эльфы показывали на него пальцами, смеялись и говорили что-то на своем языке. Это было очень-очень обидно, но ботинки все еще не просохли, поэтому гном молчал. Эльфы сказали: «Зачем тебе идти домой, в твою скучную гору? Оставайся у нас. Мы будем кормить тебя орехами и ягодами, раз они тебе нравятся, а ты будешь делать для нас всякие штуки: чинить оружие, ковать металл, резать дерево». Представляешь, Кили, они хотели, чтобы гном работал на них за плохую еду, а они бы смеялись над ним, сколько хотели!
Кили вертит головой и смешно гукает, он хватает брата за волосы, будто ловит, и тянет к себе. Фили уступает, он берет его из кроватки и сажает себе на колени. Кили тут же вцепляется ладошками в его одежду и сопит, прижавшись лицом к его плечу. Тепло и тяжесть заставляют Фили обнимать братишку крепче.
— Да… Так вот. У гнома уже совсем высохла одежда, и в ботинках было тепло. Никакой съедобной еды тоже не осталось, и гном поднялся на ноги. «Спасибо за предложение, — сказал он, — но я лучше пойду домой». Эльфы сделали грустные лица и замолчали. «Покажите, в какую сторону мне нужно идти. Сейчас у меня с собой ничего нет, но дома я смогу заплатить вам за чудесный ужин». Это он просто так сказал, что ужин был чудесный, Кили, понимаешь? Потому что так вежливо, и ведь эльфы вообще могли ничего ему не дать, ага? Эльфы ответили, что им ничего не нужно, и показали, куда гному идти. Утром он вышел к своей горе, и с тех пор далеко в лес ходил только один раз: хотел отнести эльфам денег за еду, но не смог найти ту полянку с костром. Теперь он гулял только у подножия горы, и то не каждый день.
Кили спит. Ручки его все так же крепко сжаты, держатся за рубашку Фили, дыхание ровное и глубокое. Отцепить братца так, чтобы он не проснулся, не выйдет. Фили медленно встает и идет в свою комнату. Он ложится очень осторожно, укладывает Кили рядом и долго смотрит, как тот улыбается и причмокивает во сне. Дис находит пустую колыбель и обоих сыновей на кровати старшего. Мальчики спят, Фили бережно обнимает брата, который сосет во сне пуговицу у ворота его рубашки. Дис совсем не удивляется, когда первым словом Кили становится имя брата.
— Мам, почитай? — трехлетний Кили канючит и тянет Дис за край передника.
— Погоди, Кили, мне нужно закончить с посудой. Ели-то все, а мыть мне одной.
Она ласково треплет сына по волосам, оставляя на них клочки мыльной пены.
— А давай мы с Фили поможем?
Не дожидаясь ответа, он с топотом бежит в комнаты и по пути громко зовет брата. Через пару мгновений приходят оба, причем Кили надулся от гордости.
— Что нужно сделать, мам? — спрашивает Фили.
Вместе посуду мыть куда веселее, хотя от Кили никакой реальной помощи. Он бегает вокруг и дергает за полотенце, которым Фили вытирает миски, за концы пояса передника Дис, за шнурок от печной заслонки. Едва только последняя плошка занимает свое место в посудном шкафу, Кили первый срывается и бежит за заветной книжкой.
— Вот эту, мам!
Он тычет пальцем в картинку, на которой из кустов выглядывают эльфы-лучники. Дис не знает, почему так вышло, но ее младшему сыну нравятся эльфы.
— А я знаю эту сказку, — улыбается Фили.
— Тогда, может быть, ты нам ее почитаешь, а мы с Кили послушаем?
— Не, у тебя гораздо лучше получается.
Дис ждет, пока сыновья заберутся в кровати, и начинает читать.
— Было это так давно, что даже самые старые гномы не помнят, где и когда точно. В горах существовало гномье королевство, где добывали медь и бирюзу. Мастера делали прекрасные доспехи и украшения, выгодно продавали или же меняли на серебро, железо, золото и разные продукты. Вокруг гор рос густой лес, через который пролегала единственная дорога во владения гномов. И так случилось, что в том лесу появились эльфы. Может, они всегда там были, да только прятались, а может, обосновались недавно — известно, что эльфы частенько заводятся в бесхозных лесах, если им нравится погода. Все гномы знали, что лес опасен, и не ходили туда без особенной нужды и по одному, хотя с эльфами давным-давно заключили договор о мире и дружбе. Все же эльфы — не те соседи, которым стоит доверять.
Однажды в мастерские гномов прислали очень большой заказ. Чего там только не было: украшения на голову, шею и руки, тонкие нательные сетки из бронзы, парадные доспехи, оружие! Но особое место выделялось многослойному ожерелью из бирюзы. Там были рисунки и несколько листов текста с описанием, как это ожерелье должно крепиться, сколько весить и все прочее. Заказ был от эльфов, конечно. Наверняка они сами умели делать украшения и прочие полезные вещи, но ведь в Средиземье нет лучше мастеров, чем гномы. Все знают об этом.
Ювелиры и гранильщики посчитали примерную прибыль, заплели усы да бороды потуже и отправились работать.
Кили нетерпеливо ерзает в постели, простыня уже начала задираться. Ему не терпится узнать, что там делают эльфийские лучники, и когда же они появятся.
— Хочешь, расскажу, чем закончится? — шепчет Фили.
В глазах Кили тяжелая борьба: ему нравится слушать сказку, но интересно поскорее узнать о лучниках. Брови его краснеют от напряжения, малыш не может решить. Дис отвлекается от страницы и смотрит на сыновей с улыбкой.
— Мне больше не читать? Фили нам расскажет?
— Нет, мам, ты чего? Я просто Кили хотел подразнить…
— Но ты же хорошо знаешь эту историю, а он еще нет. Нельзя так делать, Фили. Прерывать рассказчика нехорошо, запомни это! — Дис поправляет ему одеяло, приглаживает вихры на голове Кили. — Какой же ты растрепанный, сынок — ужас просто. Когда вы станете взрослые и начнете ходить в походы, некоторые гномы будут рассказывать давно знакомые вам истории. По десятому разу, по сотому. Вы ни в коем случае не должны прерывать их, это невежливо. Так даже эльфы не делают.
— Хорошо, мамочка, я запомню, — Фили поворачивается на бок, чтобы видеть и Дис, и братца.
— Ну чего вы все говорите? — хнычет тот. — Давайте дальше сказку!
Дис качает головой и ищет потерянную строку.
— День и ночь трудились мастера в своих пещерах. Они отбирали самые чистые образцы металла, самые лучшие камни и самые точные инструменты. Подмастерья носили им еду и питье, чтобы те могли работать без перерыва, и мастера почти не выходили из своих каморок или рабочих залов. Наконец весь заказ, кроме самого красивого ожерелья, был готов. Ожерелье это делали два брата-ювелира, их звали Сидри и Судри. Они поговорили между собой и решили, что делают украшение для королевы эльфов, поэтому расстарались вовсю. «Эй-эй, как твои дела, братец Судри?» — кричал один от раскаленной топки. «Хорошо дела, братец Сидри! — отзывался другой от гравировального стола. — Я делаю центральный медальон». «А я — боковые крепления для ярусов, в форме птичек». Так они и работали, похваливаясь, а дело спорилось. На одном ярусе шли подвески из юной бледно-голубой бирюзы, на другом — из молодой, цвета неба. Длинные капли по краям гномы сделали из зрелой бирюзы, словно вышедшей из моря, а на подложку у самой кожи пустили россыпь пожилых зеленых камешков. Получалась невероятная красота в серебряном обрамлении! На большой голубой камень по центру тонкими нитями серебра наплавили филигранный узор, края оправок покрыли резьбой с изображением листьев и птичьих перьев — все, что так сильно любят эльфы. Работа получилась просто неописуемой красоты, так что даже самим гномам не хотелось с ней расставаться. Эльфы пожелали, чтобы мастера доставили свои произведения в лесной дворец, и братья-ювелиры даже обрадовались этому: можно подольше смотреть на свое бирюзовое ожерелье.
Собрались тогда гномы, сложили в сундуки свою работу, запрягли баранов и поехали. Сидри и Судри тоже. Время подгадали так, чтобы ехать прямо с утра, потому что неизвестно, насколько глубоко в лесу прятался эльфий дворец и сколько до него придется ехать по плохой дороге после встречи с проводником.
— Мамочка, — тихо зовет Фили.
— Да, милый?
Голова Кили мгновенно отрывается от подушки, в темных глазах ни капли сна.
— Почему гномы думали, что поедут по плохой дороге, если до этого там не были? Я все время спросить хотел и забывал. Разве эльфы не могли хорошую себе сделать?
Фили все так же лежит, только брови чуть приподнял, а Кили с разинутым ртом смотрит на Дис, ожидая ответа. Ему, маленькому, и в голову такое придти не могло.
— Конечно по плохой, Фили. Эльфы не умеют делать ничего, что связано с тяжелой работой: только разные красивые безделки. Не думаю, что у них хватит терпения и сил, чтобы вымостить дорогу в лесу. Для этого они наняли бы кого-то, и гномы наверняка знали об этом. А теперь слушайте дальше. Кили, быстро под одеяло!
Фили улыбается в подушку, глядя, как братишка испуганно прячется в постели. Кили очень смешной.
— Эльф встретил гномов с товаром на повороте, улыбнулся и повел за собой. Ответвление дороги было надежно скрыто кустами, и никто особенно не обращал на него внимания прежде.
— А лук? У него был лук? — возбужденно шепчет Кили, забывшись и садясь в кровати.
— Нет, лука не было. Ложись обратно, — Дис ласково улыбается.
— М-м-м-м, жалко.
Кили вздыхает, как усталый пони, и устраивается под одеялом. Его голова кажется маленьким взъерошенным ежом. Фили начинает дремать, и слова мамы постепенно смешиваются с картинками из книжки, а потом и вовсе оживают.
— Тропа оказалась не так уж и плоха. Ее не мостили, но колеи выглядели прилично, и корни не попадались. Эльф-проводник быстрым шагом шел впереди, ему предлагали сесть в ближайшую повозку, но он отказался. В руках у эльфа был фонарь, и гномы заволновались: неужели придется ехать ночью? Сидри и Судри тайком рассматривали его простенькие украшения. «Что ты об этом думаешь, братец?» — спросил Судри. «Думаю, что наше ожерелье слишком хорошее для них, братец», — ответил Сидри шепотом.
Лес вокруг постепенно сгущался и становился все темнее. Вот где пригодился фонарь! Скоро он стал единственным проблеском света, потому что ветки над дорогой сплелись так тесно, что вниз не проникало ни лучика солнца. Гномам было не по себе, но все они были храбрыми и не признавались. Пристально смотрели они во все стороны, потому что казалось, будто кто-то наблюдает за ними из кустов — и справа, и слева, и даже сверху, с деревьев.
Кили дышит так шумно, что ему хочется зажать нос. В дальних зарослях Фили чувствует взгляд, но ни один листик не дрожит при этом, нигде не хрустнет ветка, не заскрипит песок под ногами.
— Они повсюду, Кили. Их не видно, но они повсюду. Не ходи в лес, — бормочет Фили в полусне.
— Так они ехали и ехали. Гномы разволновались, всюду чудились им посторонние взгляды. То и дело они спрашивали у эльфа, долго ли еще до дворца. «Совсем недолго, на скачок лесной птички осталось», — отвечал он. А лес все не кончался. Когда гномы уже подумывали, не пора ли браться за оружие, прямо перед ними возникли ворота из древесных стволов, покрытые эльфийской резьбой. За ними начинался дворец короля эльфов, похожий на туго сплетенные между собой гигантские деревья. Гномы сняли с повозок и телег свои свертки, сундучки и мешки, и пошли внутрь своим ходом.
Во дворце было мало камня и металла, зато много дерева и тканей. Драгоценные драпировки свисали с полированных сучьев, образующих коридоры и арки. Длинные ленты, расшитые сияющими бусинами, вились вокруг колонн-стволов, везде виднелись букеты, венки и гирлянды из живых цветов. Гномы шли по блестящему деревянному полу и едва успевали вертеть головами. В тронном зале на возвышении было два увитых листьями трона из переплетенных ветвей. На них восседали король и королева эльфов, а вокруг них, среди стволов, скрывались прочие эльфы. «Я рад приветствовать подгорных мастеров в моем лесном чертоге», — сказал король, кивая гномам. Мастера поклонились, вперед вышел старший из них. «Мы тоже очень рады показать свою работу и получить за нее заслуженную оплату». «Она будет зависеть от того, что именно мы увидим», — улыбнулся эльф. Гномы переглянулись взволнованно: им показалось, что король эльфов постарается всеми силами сбить цену. Королева сидела рядом с ним как статуя, неподвижная и молчаливая. Ее лицо казалось искусной маской.
Первыми открыли свои работы оружейники. Заблестели наконечники стрел, узкие кинжалы, свет замерцал на многослойном покрытии цельнокованых и сборных панцирей, отразился множество раз от плетения нательных сетей. Взгляд короля эльфов стал внимательным, он сам встал с трона и начал осматривать заказанное. «Какая хорошая работа, — похвалил он наконец. — Словно ее сделали эльфы». Эти слова очень не понравились мастерам, но они промолчали, потому что еще не получили оплату. Король сделал знак рукой, и эльфы справа расступились. За их спинами гномы увидели множество мешков, корзин и ящиков, полных картофеля, капусты, прочих овощей, зерна и меда. «Мы пересчитаем, если вы не против», — сказал старший гном. И они действительно пересчитали и перепроверили все мешки, все корзины и ящики, потому что от эльфов можно ожидать чего угодно. «Надеюсь, господа гномы всем довольны? — спросил король эльфов раздраженно. — Тогда продолжим? Это же не все, что мы заказывали». Оружие и доспехи очень быстро унесли, гномы и глазом моргнуть не успели. Теперь настала очередь украшений и домашней утвари. Король эльфов придирчиво разглядывал вещицы, его подданные тихо перешептывались среди колонн. «Кажется, им нравится, братец!» — тихо сказал Судри. «Точно, братец, им нравится!» — отозвался Сидри. Свое ожерелье они еще не показывали.
Эта партия товара королю тоже очень понравилась, он одобрительно покивал, улыбнулся, и гномам принесли вторую часть оплаты: богатые ткани красивых расцветок. Здесь были шелка, бархат, крашеное и беленое сукно, легкий лен и тонкая, но очень теплая шерсть. Гномы очень обрадовались, но виду не подали, чтобы эльф не понял, насколько это щедрое вознаграждение. «А нитки? Чем мы сшивать это будем?» — сдвинув брови, спросил старший гном. Король эльфов махнул рукой, и четыре подручных тут же принесли полный сундук превосходных ниток всех цветов и сортов. «Это другое дело», — сказал гном, пряча довольную улыбку в бороде. Сидри и Судри переглядывались и смотрели на свой сундук с ожерельем. Пора было отдавать и его, да только очень уж было жаль им своей работы. Не для того камни красиво гранят, чтобы они сгинули в лесной пуще.
Королева эльфов, до того сидевшая неподвижно, вдруг подняла голову. «Где же мое ожерелье?» — спросила она голосом, похожим на нежную музыку. Гномы расступились, братья-ювелиры оказались у всех на виду. «Выходит, нечего делать, братец. Надо показать нашу работу», — со вздохом сказал Сидри. «Ты прав, братец. Надо показать», — еще горше вздохнул Судри. Они открыли сундук и сняли все замшевые заглушки, которые надели на подвески и замочки, чтобы те не испортились в пути. Во дворце эльфов стало очень тихо. Королева встала с трона и подошла к братьям. На ней было очень красивое платье, покрытое богатой шелковой вышивкой с мелким прозрачным бисером. Королева эльфов склонилась над сундуком мастеров, и оба они почувствовали прекрасный аромат ее волос. С волнением ждали ее решения Судри и Сидри, остальные гномы, эльфы. Даже ветер затих, и пламя светильников горело ровными язычками. Наконец королева рассмеялась и подняла ожерелье на руках, будто протягивала его деревьям. «Смотрите, — пропела она, — смотрите все! Вот какая красота хранится в душах трудолюбивых подгорных мастеров!» Свет красиво переливался на гранях и выступах, искрились резные перья и листья, тихо звенели подвески, напоминая о море. Эльфы восхищенно вздыхали, гномы кряхтели от удовольствия, а Сидри и Судри стояли и улыбались. Им обоим было очень лестно слышать такое, пусть даже и от эльфа. «Чего вы хотите, дивные ювелиры, в оплату за украшение для меня?» — спросила королева. Братья переглянулись и ответили: «Как и все, светлая госпожа. Серебра и золота у нас в достатке, а вот огородов не держим, да и ткани всегда в цене. Но если можно попросить, то мы хотели бы отрез вот такой ткани, как твое платье». Король эльфов, слушавший молча, важно кивнул. Тут же по его знаку другие эльфы принесли еще столько же продуктов и тканей, сколько уже заплатили прочим гномам, и еще по большому рулону светлой ткани с шелковым шитьем каждому из братьев. Гномы были очень довольны сделкой, глаза их горели, а бороды топорщились от радости. Эльфы помогли погрузить все мешки и свертки на повозки и телеги, закрепили надежными ремешками. «Отправляйтесь по тропе, к вечеру доберетесь до своей дороги, а там не заблудитесь», — сказал король эльфов. «Это что же — нам провожатого не дадут?» — спросил старший из гномов. «Он вам не нужен», — улыбнулся эльф и указал на тропу, начинавшуюся за открытыми воротами. Там и тут из кустов выглядывали группы вооруженных луками светловолосых воинов. «Ничего себе, — сказали гномы, — они все время были там и следили за нами?» «Мы хорошо охраняем наши владения. Прежде мы не имели дел с гномами, и опасались вас. Говорят, что гномы — хорошие воины, и если вы в бою хотя бы наполовину так хороши, как в своих ремеслах, то слухи правдивы. Но теперь мы расстаемся как друзья, и я надеюсь, вы не обижены нашей оплатой. Поэтому лучники не тронут вас, только укажут верную дорогу до границ наших земель. В добрый путь, великие мастера!» С этими словами король эльфов склонил голову в прощальном жесте. Королева тоже вышла к воротам, чтобы проститься. На ней было надето новое ожерелье, которое каким-то чудом идеально подошло по размеру и смотрелось на ее шее особенно красиво. Гномы поклонились и отправились в обратный путь, а эльфы смотрели им вслед, пока повозки не скрылись за поворотом.
Ехали молча, даже песен не пели: в лесу было все так же сумрачно, но теперь из кустов то и дело выглядывали лучники, невидимые прежде, и освещали гномам путь. Вскоре лес стал редеть, а потом впереди показался поворот на большую мощеную дорогу. Тут уже все гномы повеселели, вспомнили, что везут домой богатую прибыль. Пони тоже бежали быстрее, почуяв, что вскоре еда и отдых. «А хорошо мы сделали, что отдали ей ожерелье, а, братец?» — сказал негромко Судри. «Ты прав, братец, — согласился Сидри, — ему будет очень хорошо с этой королевой».
С той поры было много лет дружбы между эльфами из леса и гномами с гор, хотя эльфы всегда вели себя странно и непонятно для гномов. Потом дружба иссякла, но вины гномов в том не было.
В детской сонная тишина, Фили глубоко дышит, обнимая подушку. Дис откладывает книгу и встречается взглядом с темными, блестящими глазами Кили.
— Мама, я тоже буду лучник! — громким шепотом говорит он.
— Хорошо, дорогой, попросим Торина, как он вернется, сделать тебе лук, будешь тренироваться.
— Правда?
— Конечно правда. А теперь спи, уже совсем поздно.
Дис поправляет одеяло в кровати Кили, хотя знает, что это бесполезно: его постель всегда кувырком к утру. Кили во сне сражается с троллями и орками, расстреливает варгов из тяжелого лука, а эльфийские стрелки качают головами и говорят с печалью, что не умеют управляться с луком так хорошо, как этот гном. Кили никому не говорит, но в мечтах он всегда спасает своего старшего брата или маму. Но брата чаще.
Фили двадцать пять. Он почти совсем взрослый, но Дис обычно не замечает этого. Только сейчас, когда у него на коленях сидит маленький Гимли, она видит, как вырос ее старший сын.
— Между прочим, Даин в моем возрасте уже крушил орков, — говорит Фили.
— Даин у нас вообще не отличается умом, так что не сравнивай, — с усмешкой отвечает Торин.
— Торин Дубощит, еще одно слово — и я лишу тебя обеда! — Дис на кухне гневно гремит крышками.
— Орков? Где орки? — Гимли шустро соскакивает на пол и начинает махать игрушечной секирой.
— Вот же непоседа! Сядь, Гимли, а то опять расшибешься. Да что с тобой делать…
У Гимли рыжие волосы, жесткие, как щетка, и распухший сломанный нос. Фиолетовая шишка на лбу, кажется, перевешивает всего малыша, и в целом вид у него довольно жуткий.
— Он разбился, когда полез на верхнюю полку за отцовским оружием. У Оина нет времени смотреть за племянником, а Глоин с женой уехали выбирать дерево для новой мебели. Это только до завтрашней ночи, — говорит Торин, вернувшись из кузни с чужим ребенком на руках.
Дис боится, что Гимли будет капризничать или плохо есть, но тот уплетает кашу вместе со всеми, пытается помогать по кухне и хвостом бегает за старшими мальчиками.
— А дай меч потрогать? А топор? Фили, Фили, ну дай! А Кили, а мне стрелку поточить?
У Гимли толстенькие ножки, он топочет как ночной еж.
— На вот, держи, — Кили достает ящик с их старыми игрушками.
В нем деревянные мечи, лук, тряпичный пони с одним глазом. Гимли оказывается занят до самого вечера, он разыгрывает сражения и побеждает сотни врагов.
— О! О-о-о-о! — громкий крик малыша пугает Дис и будит Торина.
Кили и Фили тоже выходят в коридор.
— Что случилось?
От топота Гимли, кажется, дрожат полы. Он прибегает из зала, где играл, волоча большую книжку сказок.
— Нашел! Читать!
— Это надолго, — улыбается Фили.
Гимли сует книгу в руки Торину.
— Может, Дис почитает? У нее выходит лучше…
— Папа рассказывает истории! Ты читай.
Кили представляет Глоина, исполняющего историю о векселях и вкладах, и фыркает в кулак.
— Отлично. Идите и читайте сказки, а я пока закончу шитье, — решает за всех Дис.
Фили и Кили купают чумазого, как огарок, Гимли, приносят в спальню.
— Ты ляжешь на мою кровать, а я к Фили переберусь, — рассуждает Кили.
Он пытается вытирать волосы Гимли, но тот постоянно вертит головой.
— Что это на твою? Давай наоборот, твоя пошире, нам на двоих-то.
Фили заплетает усы и улыбается Кили в отражении.
В конце концов Гимли устраивается на животе Торина, как всадник на коне. Фили и Кили садятся в ногах с разных сторон, почти соприкасаясь спинами. Торин хочет спросить, что они-то тут забыли — вроде взрослые уже для сказок, — но ничего не говорит. Все равно еще дети, хоть и большие.
— Так, ну и какую ты хочешь сказку, Гимли?
Малыш долго листает, шмыгая распухшим носом. Он выбирает по картинкам, братья наблюдают за ним и шепчутся.
— Вот эту! — кричит он наконец; коротенький палец тычет в картинку с огромным сундуком, увешанным замками. — У папы такой. Про него, давай?
— Ну хорошо, — улыбается Торин. — Слушай.
— Жил да был в одном гномьем королевстве гном по имени Флои. Он честно и хорошо работал всю свою жизнь, удачно женился, и родилось у них с женой семеро сыновей: Бор, Грор, Сигнир, Рогир, Яри, Ори и Гиннар. Все они были сильные и красивые, но учиться особенно не хотели. «Зачем нам учиться — мы и так каждый день у отца в лавке помогаем», — говорили они. Созвал как-то Флои сыновей в кладовой, где стоял большущий сундук, запертый на семь замков. «Дети мои, видите этот сундук? Он достался мне от деда, а тому от его деда. В нем спрятаны умения для того, чтобы стать настоящими мастерами, о которых молва гремит в далеких землях. Дед достал оттуда свое умение, и стал великим кузнецом. Мой отец — спросите его сами, если он вас расслышит, конечно, — в юности вынул из сундука умение плести из кожи, и хорошо прославился со своими ремнями и упряжью. Я, как видите, стал торговцем, потому что мне досталось такое умение. Скоро придется и вам заглянуть туда, но перед этим запомните вот что: умений внутри ровно столько, сколько в семье детей. Значит, для вас их там будет семь. Все умения — разные. Кому-то может достаться волшебный топор, чтобы стать воином, а кому-то — волшебная кирка, чтобы добывать руду. Как же вы станете делить их, если ничем, кроме лавки, прежде не занимались?»
Голос у Торина глубокий и серьезный, он читает сказки совсем не так, как Дис. Гимли слушает его, разинув рот. Фили и Кили усмехаются и толкают друг друга локтями.
— Подумали братья немного, и так ответили Флои: «Мы походим по мастерским, посмотрим, чем другие гномы занимаются, да как работают — что кому из нас понравится, то нашим умением и станет. Заодно посмотрим, как с этими предметами обращаться надо». На том и порешили. Мать завернула им с собой обед, и наутро пошли молодые гномы по королевству, заглядывали в разные мастерские, шахты и лавки. Бор остановился у гранильного стола одного ювелира. Очень ему понравилось, как свет играет на драгоценных камнях, как разнится оправа от формы камня, как сочетаются они с металлами. «Я тут ненадолго останусь, — сказал он братьям, — идите пока дальше без меня».
Пошли братья вшестером. Ходили, смотрели, пока не привлекло Грора мерцание расплавленного металла в горячей кузнице. Искры летели от наковальни, когда молот ударял по ней, звон, пар и шипение раскаленного металла разносились повсюду. «Идите пока дальше без меня, я тут немного посмотрю», — сказал он братьям. Пятеро их стало, и дальше пошли. По коридорам и длинным лестницам дошли до ремесленников и их лавок. Сигнира заинтересовало, как ловко старый сапожник тачает тяжелые походные ботинки. Прочные, с квадратными носами, металлическими накладками и узорами, стояли в ряд готовые к продаже образцы. «Пока без меня посмотрите, я здесь задержусь чуть-чуть», — сказал он братьям. Вчетвером отправились гномы дальше. Шли они, шли — до самых наружных ворот добрались. А там мастер-каменотес как раз фигуры резал. Герои древности вставали в камне как живые, напоминая о величии и славе рода Дурина. Так ловко у мастера это получалось, что Рогир засмотрелся. «Вы, братцы, без меня пока походите, я посмотрю немного», — сказал он. Трое братьев осталось, самые младшие. Решили в нижние уровни еще сходить, посмотреть, что там делается. Яри очень понравилось в шахте смотреть, как под ударами кирки и молоточка появляются в камне золотые жилки, как вонзается в живое золото рабочий металл и заполняется крупинками и самородками подъемная чаша — аж себя забыл, как загляделся. «Идите без меня пока, я посмотрю», — только и вымолвил он. Вдвоем пошли Ори и Гиннар. Выбрались на внешнюю галерею, где были большие окна на улицу. Заглянули в широкие двери одного зала, а там целые стопки чертежей! Лежат на столах, на полу, развешаны на стенах. Один гном с очень длинной бородой сидит за столом и что-то рисует. Ори постоял немного рядом, посмотрел, как на бумаге вырастает арка нового перехода, да и увлекся. «Гиннар, братец, иди дальше один, а я тут, немного…» — пробормотал он. Загрустил младший сын. Дело к вечеру, а он так и не нашел себе дела по нраву. Было их семеро, теперь брел он один по коридору. «Эй, ты чего тут слоняешься без дела?» — кто-то строго окликнул его. Гиннар обернулся и увидел начальника стражи: это был высокий гном в тяжелом боевом доспехе. «Да вот, хотел поискать себе дело, да ничего не пришлось мне по душе. Думаю вернуться к отцу в лавку», — ответил Гиннар. Начальник стражи быстро смекнул, о чем речь, тем более что уважаемого торговца Флои он давно хорошо знал. «В лавку ты всегда успеешь, идем-ка со мной, помощь нужна, — пробасил он. — У нас хороших стражников недобор». Все семеро в тот день вернулись поздно и сразу легли спать.
На другой день Флои спросил, нашли ли сыновья что-нибудь интересное. В ответ они наперебой стали рассказывать о том, что видели у мастеров: каждый считал, что нашел самое интересное дело. «Так что же, пора открывать сундук с умениями? Что скажешь, Бор?» — спросил Флои старшего сына. «Нет, пока рано, я бы хотел еще немного посмотреть и сам попробовать», — ответил Бор, собираясь в ювелирную мастерскую. Примерно так же ответили остальные сыновья — им не хотелось получить волшебное умение, и при этом не знать простейших вещей. Флои согласился и велел жене собирать им с собой обед столько дней, сколько они попросят.
Дни шли за днями, складывались в месяцы. Миновала зима, за нею лето, год пролетел, второй, третий. Каждый день уходили сыновья Флои к своим мастерам, каждый день узнавали что-то новое, пробовали инструмент, выполняли задания. Наконец, пришел старший сын, Бор, к Флои. «Отец, мастер-ювелир сказал, что обучил меня всему, что знал. Теперь я могу открывать свое дело и хотел бы забрать свое волшебное умение». Флои открыл сундук, и Бор увидел внутри набор гравировальных инструментов: резцы, зажимы и все остальное, что необходимо хорошему ювелиру. Поблагодарил Бор отца и вскоре открыл свою мастерскую. Там всегда было очень много заказов, а работы молодого мастера Бора продавались даже в далеких землях.
Спустя год пришел к Флои второй сын, Грор. Он нашел в сундуке замечательный кузнечный молот, а с ним и другой инструмент, необходимый кузнецу. Грор открыл свою кузню и ковал прекрасную утварь и все, о чем его попросят.
Так по очереди приходили к Флои сыновья за своими умениями, и каждый получал свое. Сигнир — набор колодок, молоточков и игл для кожи, Рогир — каменотесный инструмент, Яри — прекрасную кирку и прочную веревку, Ори — волшебную готовальню, а для Гиннара остался блестящий боевой топор.
Все они стали отличными мастерами, и Флои гордился каждым из них. Шло время, он совсем состарился и уже не работал. На свой двухсот семидесятый день рождения Флои отдал сыновьям бумаги, где было записано, что он оставляет каждому из них. Одному доставался дом, другому — лавка, третьему вклад в банке и так далее. Никого не обидел Флои, ничего не забыл. «А как же сундук с умениями, отец? — вспомнил вдруг Гиннар, ставший к тому времени начальником стражи. — Кому же ты оставишь его?» Усмехнулся старый Флои в седую бороду, посмотрел на сыновей. «Не было никаких волшебных умений. Все волшебство в ваших рабочих руках да в знаниях в головах, и нет сокровищ дороже этих. В сундуке мы с матерью храним теплые покрывала, и пока что они нужны нам самим».
Рассмеялись сыновья Флои, поняли они, что хотел сказать им отец. И когда они женились, то каждый завели себе по сундуку с умениями для своих детей.
Гимли спит на груди у Торина. Тот откладывает книгу и видит племянников, сидящих в ногах кровати. Они соприкасаются спинами и кажутся одним целым.
— Унести Гимли, чтобы не мешал тебе спать? — тихо спрашивает Фили.
— Нет, оставь. Мы поместимся. А то он проснется, и мне придется снова читать ему сказку.
— Тогда спите, мы тоже пойдем, — улыбается в темноте Кили.
Торин смотрит им вслед и думает, что есть еще одно сокровище, о котором Флои не сказал детям. Хотя они, наверное, нашли его сами.
Гимли храпит, как взрослый гном. Шишка его так и не прошла до конца никогда.
В поход ушли, на Эребор. Дис одна. День одна, ночь, месяц. Вестей нет, и она их боится. Занимать себя работой несложно днем: у Дис теперь много времени, и она, одевшись в мужское, ходит в кузню. Чтобы уставать и спать без снов.
А вечерами, когда коридоры и штольни стихают, когда звуки шагов и голосов только снятся пустынным галереям и гулким залам, Дис не любит бывать одна дома. Ей то и дело мерещится, что в комнатах слышится эхо былого: смех сыновей, запах дыма от трубки Торина. Кажется, что они вот-вот войдут, заговорят; но мгновения идут — и ничего не происходит. Тоска сковывает сердце Дис. Страшно думать, что она может никогда их больше не увидеть.
Дис отвлекает себя домашними делами по вечерам. До блеска отполирован пол, вычищены все стены, котлы и сковороды, по десять раз перебраны вещи и уложены стопками в полках. По размерам, по цветам, по старости. Вязаные носки впервые, наверное, разобраны по парам и лежат в ящике аккуратными рядами. Дис надо куда-то себя деть. Дис жалеет, что не поехала с ними. Весточка из Хоббитона прилетает спустя месяц после того, как гномы покинули его. Так долго! Дис разглаживает письмо на столе, водит пальцам по строчкам. Когда-то это было «сейчас», и Торин писал ей. А вот приветы от Фили и Кили — тоже давно остыли, но ведь касались когда-то этих строчек их руки.
Дис работает больше, как мужчины. После целого дня в кузнице ей почти ничего не снится. Короткое письмо из Ривенделла. Только общие слова, по которым не поймешь, что именно заставило Торина идти к эльфам. Дис не может догадаться, ей немного страшно. «Сыновья в порядке» — всего одна сухая фраза. Дис надеется, что это до сих пор так. Зима подступает все ближе, уже первые снегопады приходят к ним в горы. Где сейчас они, ее родные?
Дис спит на сдвинутых кроватях сыновей, чтобы видеть их сны в своей голове. Она вспоминает детей маленькими, когда они боялись гроз и каменных обвалов. Кили залезал с головой под одеяло и требовал сказку «про эльфов». Фили молчал и держал ее за руку, крепко-крепко.
Книжка давно уже не такая яркая, как прежде. Некоторые страницы выпали, и Фили подклеивал их на мучной клей. Дракону с золотым котлом какой-то хулиган подрисовал бантик на хвосте. Дис улыбается. Она смотрит на картинку, где гном в походном плаще с капюшоном идет по далеким холмам. Он немного похож на Торина.
Давно это было, еще в эпоху молодого мира. Шел однажды по своим делам гном. Никто его не знал, потому что на его лицо был натянут капюшон походного плаща, виднелась снаружи лишь длинная седая борода, заплетенная затейливыми косицами. Много дней шел гном через селения и дикие земли, пока не дошел до горной гряды, где скрывался город гномов рода Камненогов. Зашел гном-путешественник в главные ворота, стал проситься на ночлег. Основатель рода, Рогир Камненог, сумрачно посмотрел на пришедшего. «Не нужны нам тут бродяги да нищие, самим едва хватает места и еды». «Мне много и не нужно, — отвечал путешественник, — корку хлеба, да сухой угол для сна». «Будь по-твоему, — неохотно согласился Рогир. — Только чтоб утром духу твоего тут не было». Он приказал в точности исполнить пожелание гостя, так что тот получил сухую хлебную корку и угол возле ворот, где были только стены да голый камень. Стал гном устраиваться на ночлег, и тут увидел его молодой племянник Рогира, Хар. «Негоже старику спать на голом полу, он же гном, а не лихой человек, значит, родня нам». Пригласил он путника в свой дом, уступил кровать с мягким матрасом. «Я, дедушка, молодой, я и на полу поспать могу, а тебе в дорогу дальнюю идти. Так что отдыхай спокойно», — сказал он. Наутро старик поблагодарил Хара и отправился дальше в путь.
Шел он по лесам, спускался в глубокие овраги, и добрался до Глиняных Холмов. В этих местах лежало поселение гномов рода Жесткобородов. Путник вошел в ворота, обитые металлом, и попросил приюта. «Хорошо, оставайся здесь, если хочешь, только у нас мало работников — всех перебили дикие люди. За еду придется поработать», — сказал глава рода, Эйнар Жесткобород. «Отчего бы не поработать, пока силы есть», — ответил старый гном. Одну луну прожил он в Глиняных Холмах, работая в кузнице наравне с молодыми и обучая их секретам мастерства. Когда же старик собрался в дальний путь, хозяин кузницы, Ниди, обнял его и заплакал. «Куда же ты пойдешь один? Оставайся с нами, живи в моем доме, будь мне вторым отцом». «Благодарю тебя, добрый кузнец, за кров и еду, и за добрые слова твои. Добро всегда находит свою оплату, запомни это. Мне на самом деле нужно уходить, — сказал путник, — но мы еще обязательно увидимся». Ниди и его дети вышли проводить старика и долго смотрели ему вслед.
Далеко лежал путь старого гнома, через степи и пустыни на юг, в далекие Угольные горы. Там жили гномы рода Железноруких и сам глава рода, могучий Скрури Железнорук. Добрался до ворот путник, стал стучать молотком по медным створкам. Долго стучал, пока его стражники услышали, но все же впустили старого гнома внутрь. В чертогах Железноруких все сияло и горело от множества фонарей. Король Скрури больше всего на свете ценил воинскую доблесть, потому все дни проводил в боях и полировке оружия. «Оставайся, коли хочешь, только сам себе место и дело ищи», — сказал он старику. Тот так и поступил — остановился у молодой вдовы по имени Грюн, и стал ей по хозяйству помогать: выточил в горе кладовую, починил очаг, чтобы огонь лучше горел, обучил младшего сына приемам боя с топором в руках. Прошла луна, засобирался гном в путь снова. «Оставайся у нас, куда же ты пойдешь? Отца у моих детей нет, так хоть дедушка будет», — уговаривала его добрая Грюн. «Спасибо тебе, доченька, за заботу и тепло, но дорога ждет меня, и я должен всю ее пройти. Но не плачь, мы еще с тобой увидимся», — ответил старик.
Дис гладит страницы и смаргивает слезы. Она представляет, как идут в далеких землях ее родные, кровь от крови, и как смотрят на них чужаки. Сколько злых слов летит им вслед и сколько добрых? Живы ли, целы ли, сыты ли? Болит сердце материнское.
— Помни, Кили, ты мне вернуться обещал, — шепчет Дис.
За него всех страшнее — молодой, горячий, ветер в голове. Просила же остаться — вон и Гимли не пошел, отец ему запретил. А Кили разве удержишь, когда Торин идет, и брат тоже?
В доме тихо и глухо, нет дыхания спящих и ночных шорохов. Одна только Дис не спит, лежит на кровати сыновей, обнимает детскую книжку, словно можно вернуть время, когда они оба были только ее.
Шел путник далеко, глухими пролесками, через сырые топи, до дальних Залесных Круч. Здесь за свинцовыми дверями был еще один гномий город, рода Черноволосых. Старый гном хотел постучаться в ворота и попроситься на ночлег, но стражники даже близко его не подпустили. «Король Бранн Черновлас велел нищих попрошаек в город не пускать! Не нужно нам тут воришек с Пустынных земель, проваливай!» — закричали они. «Вот оно как, — улыбнулся старик. — Ну что же, поищу себе место под стеной, а утром пойду дальше». Его услышали нищие сиротки, сидевшие в лачуге у корней дерева. «Иди к нам, дедушка! Места мало, но на тебя хватит. И похлебки пустой немного осталось, поешь», — сказали они. «А вас-то за что выгнали?» — удивился путник, подсаживаясь рядом. «У нас родителей дракон спалил, а мы еще малы, и работать не можем. Король Бранн разрешает жить в горе только тем, кто может что-то полезное делать», — вздохнул старший мальчик, которого звали Анар. Удивился старик, но ничего не сказал, только брови нахмурил и знай себе похлебку ест. Поели, спать легли, хоть и холодно. Обнял путник обоих детей, стал рассказывать им про мир, про дальние края, про отца-Махала и его кузни — так они и забыли про холод, заснули крепко. А утром ушел старик дальше. Анар и его брат просились с ним, но он ответил, что путь ему предстоит дальний, сложно будет. «Но мы еще увидимся с вами», — пообещал путник детям.
Дальше привела дорога старого гнома к морским берегам. Высокие хребты Синих Гор скрывали множество тайн, в том числе и твердыню Габитгадхол. Ее правитель, Мимир Широкозад, принял путника вежливо, усадил за свой стол, сам наливал ему пиво. «У нас говорят, что молодого гнома нужно принимать как своего сына, равного — как брата, а старшего — как родного отца», — сказал он». «Хорошие традиции, — кивнул путник. — Чем я могу отплатить тебе, благородный отец рода?» «Не нужно никакой платы, живи с нами, сколько пожелаешь». Старый гном остался и здесь на одну луну, и всегда с ним обращались как с дорогим гостем. За это он вечерами рассказывал интересные истории о дальних краях и неведомых землях. Когда же пришло время прощаться, Мимир обнял его и сказал: «Кажется мне, что я тебя уже когда-то видел. Будто бы ты не так стар, и борода твоя не седая, а серебряная. Но ты вправе хранить свои секреты и не делиться ими. Просто считай меня своим другом». «Мудры твои слова, уважаемый Мимир. Мы непременно увидимся снова, и тогда ты будешь знать правду», — улыбнулся старик.
Из этих мест путь лежал на юг, в Великую Крепость Тумунзахар. Там, за бронзовыми воротами, жили гномы рода Огнебородов во главе со старшим в роду, яростным Атли. «Мимир прислал мне весточку, что ты его хороший друг. Его друзья — мои друзья!» — сказал он. Старый гном поклонился и принял приглашение погостить в покоях Атли. Огнебороды были воинственным кланом, как и Железноруки. Они уделяли много времени тренировочным боям, а оружейники ценились в их крепости выше всех остальных. Путник и здесь обучал желающих мастерству, а вечерами рассказывал истории. Все чаще рядом с ним сидела старшая дочь Атли, медноволосая красавица Нир. Когда прошла луна и гном засобирался в дорогу, Нир пришла к нему, одетая в походный плащ. «Хочешь — кричи, палкой отгоняй, топором меня руби — все одно за тобой пойду, побреду, поползу. Хоть куда иди, мне другой дороги нет». «Зачем же я гнать тебя буду, прекрасная Нир? Дары Махала только дурак отвергает», — сказал путник и откинул капюшон. Ахнула Нир, глаза ее расширились, слова застряли в горле, но сдержалась, не стала кричать и вслух называть, кого увидела. «Пойдешь со мной теперь?» — улыбнулся гном. «Пойду, мой господарь», — прошептала Нир.
Так они и ушли вместе, держась за руки. Никому не сказала Нир, ни отцу, ни матери, что увидела накануне. Они отговаривать не стали, хоть и горько им было красавицу-дочь с бродячим гномом отпускать.
Прошло немного времени, и все короли получили письма на золотой бумаге. Это были удивительные приглашения, в которых самый старший из гномов, сам Дурин Длиннобород, звал братьев из других кланов к себе на свадьбу. Короли с изумлением читали список приглашенных гостей и недоумевали: Великий Дурин хотел видеть каких-то бедняков, нищих сирот, кузнецов. Ослушаться его никто не решился, все выполнили в точности как велено. В назначенный день все явились в залы Дурина. Гостей рассадили в богато убранных чертогах, поставили перед ними золотые блюда. Только король Бранн Черноволос все не мог найти себе место, потому что ему удивительным образом не хватило стула. Не успели гномы как следует посмеяться, как стали разносить еду. Нищим да безродным гостям подавали зажаренных индеек, уток и зайцев, а вот Рогиру Камненогу принесли хлебных корок целый поднос. Эйнару Жесткобороду и Скрури Железноруку поставили пустые блюда, на которых были записки: «Еду для себя ты можешь сам приготовить на кухне». Бранну Черноволосу вообще не принесли никакой тарелки.
Гномы стали возмущаться, но тут вышел к гостям сам Дурин Длиннобород. На нем было дорогое одеяние, отделанное мифриловыми нитями и драгоценными камнями, серебряную бороду заплели в сложные косы. «Как вы гостя принимали, дорогие мои братья, так и гость вас принял, — засмеялся Дурин. Он накинул на голову капюшон от старого походного плаща и посмотрел на всех из-под бровей. — Теперь узнаете?» Что тут началось! Гости кричали, смеялись, плакали, рвали на себе бороды. Сироты из Черноволосых смотрели на Дурина разинув рты, а Атли Огнебород на радостях выдул целый чан медового пива.
Когда пришло время назад отправляться, некоторые гости пожелали остаться. Кузнец Ниди с семьей, молодой Хар, Грюн с детьми и малолетние сиротки, и еще многие добрые и славные гномы обрели свой новый дом в Мории, под началом благородного Дурина и его прекрасной супруги. Так и пошел род Длиннобородов, в котором превыше всего ценят добрые традиции и благородство.
Дис засыпает под утро. В животе у нее остро от тревоги, в груди стыло от тоски. Дис ждать еще много дней.
— Ну почитай сказку! — канючит Финдри.
Кили почти смертельно устал, он никогда не думал, что быть отцом так невероятно сложно. Он гладит сына по золотистым кудряшкам и с трудом улыбается. Финдри шесть, он уже большой. Умеет сам варить яйцо и заплетать косу. А вот сказки читать не любит, одному скучно.
— Давай Фили попросим, а? Ты же любишь, как он читает?
Фили только укоризненно качает головой: его-то никто не спрашивает. А Финдри уже волочит книжку, ту самую, тяжелую и старую, с выцветшими картинками и драконом с бантом на хвосте.
— Ура, читать!
— Я буду читать тебе, Финдри, только если ты ляжешь в кровать. — Фили старается говорить строго, но лучики улыбки возле глаз выдают его.
— И почистишь зубы! — кричит Кили из коридора.
— Да, и зубы.
Финдри вздыхает, но послушно топает в умывальню. Вскоре он уже лежит в постели, натянув одеяло до самых ушей.
— Итак, что же мы сегодня читаем?
— Давай ту, страшную, про золото, — шепчет Финдри, прячась под одеяло с головой.
— Будь по-твоему, — соглашается Фили.
Он слишком устал, чтобы спорить, поэтому просто открывает книгу в нужном месте. На картинке изображен тощий гном среди гор золота. Фили коротко вздрагивает и начинает читать.
— Далеко на севере в давние времена было богатое королевство гномов. Мастера-ювелиры из тех мест славились во владениях людей и эльфов, потому что никто не умел лучше них добывать, обрабатывать и продавать золото. Гном по имени Фрар был совсем молодым мастером. Он очень хотел прославиться и поскорее стать богатым, поэтому работал день и ночь, оставляя для сна совсем немного времени. Огонь в его мастерской, расположенной в глубинной окраине, горел даже в поздние часы, когда не спала только ночная стража, потому неудивительно, что странный заказчик зашел именно к нему. Фрар уже собирался ложиться спать, когда у него на пороге возникла высокая фигура в темном плаще. «Я хотел бы заказать цепь», — сказал посетитель. «Цепь? На шею или на руку? Золотую, серебряную или из сплава? С камнями или без? Какого плетения?» — засуетился Фрар. Он очень хотел спать, поэтому совсем не подумал, как чужеземец прошел мимо стражи и что вообще делает здесь ночью. «Цепь. Которой держат разные вещи», — ответил гость из-под плаща. «Ох, тогда лучше обратиться к кузнецам. Я занимаюсь драгоценными металлами», — сказал Фрар. «Мне нужен мастер, который хочет разбогатеть и работает по ночам. Я буду платить золотом», — пообещал незнакомец и выложил на стол несколько прекрасных самородков. Фрар очень заинтересовался. Разбогатеть он хотел, а кузнечному ремеслу хоть немного обучен каждый гном. Самородки были красивые, крупные. «Ну хорошо, — сказал он неохотно. — Я попробую сделать цепь. Какой она должна быть?» «Достаточной», — ответил гость. Он достал несколько слитков какого-то темного металла и положил рядом с золотом. «Из этого надо делать цепь. Хорошую, прочную цепь».
Ладно, цепь так цепь. Фрар согласился, проводил заказчика и отправился спать. Наутро он сам себе удивлялся, но золото никуда не исчезло, и куски темного металла тоже лежали на верстаке. Что это за металл, Фрар не знал, он никогда прежде такого не встречал. Слитки были очень плотными, плохо резались и не хотели плавиться в маленькой плавильне ювелира. Фрару пришлось арендовать большую кузницу на ночь. Он работал почти всю ночь и смог только разделить один слиток на небольшие кусочки, из которых потом должны были получиться звенья цепи. Заказчик пришел на следующую ночь, когда Фрар в поте лица ковал первое колечко. «Это будет стоить дороже», — ворчливо сказал гном. Гость засмеялся. «У меня много золота. Главное — результат!» Оставив еще несколько самородков, заказчик ушел.
Фрар старательно работал много дней, почти перестал спать и есть. Другие гномы говорили, что он стал сварливым и злым, никто больше не хотел общаться с Фраром, но тому было все равно. Его радовала гора золота, день ото дня растущая в его мастерской. Фрар упрямо ковал и ковал свою цепь, словно она стала целью его жизни. Он выкупил кузницу, чтобы можно было ковать не прерываясь, но цепь все равно росла слишком медленно — одно колечко за день. Фрар совсем забыл, что он золотых дел мастер, и для чего ему нужно было золото, тоже забыл. Во сне и наяву думал он о цепи и о том, насколько сегодня вырастет гора его золота. Одежда Фрара изорвалась, от него дурно пахло, он стал видеть кошмары наяву: черные башни, скелеты в клетках, ужасные чудовища, поедающие плоть, мерещились ему повсюду. Фрар плакал и не мог заставить себя моргнуть. Золота в мастерской было уже так много, что его пришлось складывать вдоль стен. Остались только узкие кривые коридоры, по которым и передвигался мастер.
Финдри тихо хнычет в подушку. Фили не знает, страшно ему, или жалко Фрара. Он поправляет одеяло с вышитыми мячиками и про себя благодарит Махала за то, что у сказки хороший конец. Финдри улыбается сквозь слезы. Сейчас он очень похож на маленького Кили.
— Было готово уже девяносто девять колец цепи. Фрар шел в кузницу, чтобы сковать сотое; на этом кончился бы первый слиток темного металла. В мастерской было темно, а Фрар давно не ел. Его качнуло, и рукой он неловко задел сложенные у стены самородки. Золото вздрогнуло и посыпалось вниз, как лавина. Фрар кричал, махал руками, пытался плыть в золотом море, но ничего у него не получалось. Все его переходы и залы давно были переполнены бесполезными самородками. Фрар вдруг понял, что у него всей жизни не хватит, чтобы их переработать. Он подумал о том, как здорово сейчас было бы сидеть в таверне с другими мастерами за кружечкой пива. Как хорошо было бы пройтись по карнизу, выступающему над лесом, вдохнуть грудью чистый воздух верхнего мира. Фрар думал, что его сердце сейчас разорвется от горя, ведь он был очень богат — и сам потерял это все. Неожиданно на глаза ему попалась дверца для чистки дымохода. Вцепился в нее Фрар обеими руками, отдохнул немного и полез выше, под самый потолок. Выбрался из мастерской через воздуховод, сел на крыльце. Никогда еще коридоры подгорного королевства не казались ему такими красивыми и нарядными! «Что же ты, мастер, сегодня не работаешь? Как там моя цепь?» — закутанный в темный плащ заказчик возник словно из самой темноты. Фрар вздрогнул и только теперь заметил, как горят огнем его глаза, как хищно скрючены пальцы. Он понял, что перед ним Враг, тот самый, о котором идут слухи по всей северной земле. «Я передумал. Забирай свое золото и уходи прочь. Не хочу ковать твою цепь!» — сказал гном, хотя колени его тряслись от ужаса. «Как же так, мастер Фрар, разве не хочешь ты быть самым богатым гномом?» «Я же сказал: уходи! Смотри, как бы я стражу не позвал», — хмуро ответил Фрар, пряча страх. При мысли о золоте его начинало немного тошнить. «Как знаешь, — пожал плечами Враг. — Я мог бы дать тебе еще больше золота за хорошую работу». «Спасибо, не интересуюсь!» — выкрикнул Фрар и быстро побежал по коридору к густонаселенному повороту.
Когда он вернулся в мастерскую с другими гномами, никакого золота там не было, как и слитков темного металла, словно Фрар все это время ничего не делал. С тех пор он перестал быть золотых дел мастером, сделался обычным кузнецом и до старости не трогал золота ни в слитках, ни, тем более, в самородках.
Ночь тихим пологом накрывает спящий Эребор. На вершине горы замерли грозовые тучи, в тумане от озера скрыт эльфий лес. Кили тихо крадется по коридору, приоткрывает дверь детской. Внутри темно и тихо, светильник уже погас. Кили различает силуэт брата в кресле. Светлые косы чуть золотятся в отблеске его свечи.
— Ну как, спит? — шепчет Кили.
— Да, папочка, он уже давно заснул, — громким шепотом отзывается Финдри и машет рукой.
Кили входит, поднимает с пола упавшую книжку, накрывает теплым пледом спящего брата.
— Спи, Финдри. Видишь, даже Фили устал. Всем надо отдыхать.
— Сплю, папочка. Давай, будто ты снишься мне?
— Давай. Чтобы это был хороший сон, нужно лечь в кровать и укрыться.
— Хорошо. А ты посидишь с нами? — Финдри шмыгает носом.
— Опять страшную сказку читали? Ладно, посижу. Ложись скорее, разбойник.
Сын торопливо кутается в одеяло, а Кили садится рядом с братом и кладет голову ему на плечо. Правая рука прижимает к боку тяжелую книжку, левая поймала ладонью руку брата, как черпак рыбака озерную луну.
Счастье-то, оно всегда в золоте, только под золотом каждый понимает что-то свое.
~~Конец~~
Размещено с разрешения автора.
[ Сказка о ночном путешествии ] [ Сказка для храброго хоббита ]