– КТО-ТО СНОВА КОПАЛСЯ В КОРОБКЕ С ПОТЕРЯННЫМИ ВЕЩАМИ, АЛЬБЕРТ.
– Это, небось, проклятый ворон. Не зря он тут крутится. Сами знаете, хозяин, как они любят всякие блестящие штучки. Моя старая тетка любила повторять, что ворону можно доверить только спереть что-нибудь. – Альберт громко шмыгнул носом и, подумав, добавил: – Правда это было еще до того, как мы нашли у нее под кроватью шкатулку с драгоценностями. Оказалось, что она несколько лет таскала их потихоньку, и сваливала все на птиц.
Иногда Проводнику приходилось потратить несколько минут на то, чтобы обдумать сказанное Альбертом и попытаться понять, что он имел в виду.
– ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО В МОЕМ КАБИНЕТЕ ПОБЫВАЛА ТВОЯ ТЕТУШКА, КРАЙНЕ МАЛА, – сообщил он. – К ТОМУ ЖЕ СМЕРТЬ КРЫС ГОВОРИЛ МНЕ, ЧТО ВОРОНУ МОЖНО ДОВЕРЯТЬ ВО ВСЕМ, ЧТО НЕ КАСАЕТСЯ ГЛАЗНЫХ ЯБЛОК.
– А откуда ему знать? Сам этот мошенник и наплел? – кислым тоном уточнил Альберт. – Вы бы лучше вспомнили, какая у этих птиц репутация, вот что я скажу, хозяин. Не зря Равенкло несмотря ни на что для герба орла выбрали. Умные люди. Всяким жуликам не верят. – И он снова громко шмыгнул.
Но и это не убедило Проводника:
– НАСЧЕТ БЛЕСТЯЩЕЙ МЕЛОЧИ ТЫ ПРАВ. НО ГОБЕЛЕН?
– А может это дело рук тех мальчишек, которые шныряли здесь, – предположил Альберт. – Подросткам тоже нельзя доверять, они все в карман тащат. Я знаю, что говорю. Сам в их возрасте такой же был негодник – не мог пройти мимо того, что плохо лежит. – Он угрюмо посмотрел в опустевшую кружку и поставил ее кверху дном в маленькую раковину в углу комнаты. Металл зашипел, когда на него упали несколько оставшихся капель. К чаю Альберт подходил с позиции «убьет или вылечит». Конечно там, где смерть уже случилась, видимый эффект от употребления этого напитка был близок к нулевому. Но Альберту с детства внушали, что нельзя недооценивать силы чашечки чая.
– СОМНЕВАЮСЬ, ЧТО ОНИ СМОГЛИ БЫ ПРОБРАТЬСЯ В МОЙ КАБИНЕТ. – Проводник встал. Рядом с низкорослым стариком он казался особенно высоким. – ОБЯЗАТЕЛЬНО ВО ВСЕМ РАЗБЕРУСЬ, НО НЕ СЕЙЧАС. ПОЙДЕМ, АЛЬБЕРТ. ПОЕЗД СНОВА ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ.
Альберт зашаркал вслед за ним, с довольной улыбкой надевая на грязные седые волосы щегольскую форменную фуражку. В детстве он мечтал стать машинистом.
* * *
Он не ожидал, что останется здесь один. Регулус вообще не задумывался над тем, что будет потом. Все его мысли были заняты попытками найти выход из сложившейся ситуации и придумать, как уничтожить медальон, пока Волдеморт ни о чем не догадывается. Да и по совести говоря, мало кто при жизни думает о том, что случится с ним после смерти.
Мама появилась первой. Регулус кинулся навстречу, ожидая, что ему будут рады. Что мама обнимет, скажет, что любит его, что очень скучала. Он много раз видел такие сцены, пока сидел тут на ужасно неудобной скамейке и терпеливо ждал, от скуки наблюдая за пассажирами.
Но Вальбурга спокойно и холодно смотрела на своего младшего сына, как будто он был пустым местом. Губы ее скривились в презрительной усмешке, обычно предназначавшейся магглокровкам. Разговаривать она не стала – обошла его стороной и они вместе с отцом сели в поезд. Регулусу осталось только беспомощно смотреть им вслед.
Наверное, этого и следовало ожидать. При жизни она ни за что не одобрила бы сына, предавшего Волдеморта, так почему он ждал от нее чего-то другого после смерти? Он стал любимцем матери только после того, как пошел по стопам Беллатрикс, да и тогда его взлет совершился на фоне падения Сириуса. А потом Регулус снова попал в немилость и заслужил ее испепеляющее презрение. Но он все же не ожидал, что его просто бросят здесь одного.
То же самое было с людьми, которых Регулус когда-то называл друзьями. Для них он стал парией. Мальчики, с которыми он вместе учился в Слизерине, заметив его, спешили в другую сторону. К Упивающимся Смертью он даже не решался подходить – хоть Регулус и старался смотреть на вещи с оптимизмом, он прекрасно понимал, что из этого просто никак не может выйти ничего хорошего.
И все же он продолжал надеяться. Он же поступил правильно, так ведь? Мама может этого и не понимать, но ведь он старался и для нее тоже. Для всех. Он хотел исправить совершенную ошибку, спасти людей. Хотя бы кто-то должен это оценить.
К тому же рано или поздно здесь появится Сириус. Сириус, который, наплевав на мнение семьи, многие годы боролся против Волдеморта. Сириус, который пришел в такой ужас, узнав, что его младший брат присоединился к Упивающимся Смертью. Вот кто обязательно поймет его и простит.
Однако когда он наконец увидел Сириуса, брат был слишком занят, чтобы кого-то замечать. Он шел в толпе друзей, болтал и смеялся. Эта картина приободрила Регулуса, и он расплылся в радостной улыбке. Наконец-то!
Он был так счастлив, что не сразу заметил, куда направляется веселая компания брата. Потом понял и бросился их догонять, но мальчики уже зашли в вагон, двери за ними закрылись, и Проводник дал свисток. Регулус забарабанил в дверь, но поезд уже тронулся. Сильная рука обхватила его вокруг пояса и оттащила назад.
– ОТОЙДИТЕ ОТ КРАЯ ПЛАТФОРМЫ, ПОЖАЛУЙСТА, – сурово произнес Проводник.
– Но там мой брат! Я должен сесть на поезд!
Это была его последняя надежда, самая яркая и самая отчаянная, и он видел, как она удаляется все дальше и дальше, а потом исчезает в странной смеси клубов дыма, света и абсолютной тьмы, за которой не было видно, куда уходит поезд.
– ИЗВИНИТЕ, – голос Проводника был тверд. – ЭТОТ ПОЕЗД УЖЕ ПОКИНУЛ СТАНЦИЮ.
* * *
Они придут. Кричер знал, что они обязательно придут, надо только набраться терпения и подождать. Они ведь не справятся без него. Кто будет приносить им чай, готовить ужин, присматривать за ними? Людям нужны их домовые эльфы. Вот и его хозяева рано или поздно поймут, что без Кричера не обойтись.
Некоторых их них он уже видел. Они суетились, кого-то искали, поспешно садились в поезд, и никому из них в голову не пришло поискать Кричера. Но он этим голову не забивал: не эльфово это дело – думать. Они вернутся, так ведь? Когда Кричер им понадобится, они вернутся.
Цепляясь за эту надежду, он ни разу не пытался сесть в поезд. Но не страх перед неизвестностью держал его на станции – Кричер был готов поехать туда, куда ему будет велено, страшно там или нет. Такова жизнь домового эльфа, и он был горд, что всегда достойно служил хозяевам. Нет, он боялся отлучиться со станции хотя бы на минуту – вдруг он понадобится хозяевам именно в этот момент. Если бы они хотели отпустить его, они бы так и сказали. А пока нужно ждать.
К тому же у него было одно важное дело тут, на станции. Он исчез, а потом с негромким хлопком вновь появился на платформе недалеко от дверей в служебное помещение. Стараясь не попадаться под ноги людям, которые были слишком поглощены своими проблемами, чтобы обратить внимание на такое маленькое создание, он пробирался в укромное место, на этот раз сжимая в руке что-то маленькое и блестящее. Кричер позаботится о том, чтобы ценности семьи Блэк оставались в целости и сохранности. Кричер всегда охранял семейные ценности – иногда даже от членов семьи.
Он не заметил, что за ним по пятам следует некто, еще меньше ростом и более незаметный.
– ПИСК.
* * *
– Не повезло. – Регулус и не знал, что за его попыткой сесть в поезд наблюдали, пока не вернулся на скамейку. К нему тут же подошел незнакомый старик и уселся рядом, не дожидаясь приглашения. – Он мог бы и подождать тебя, как считаешь?
Регулус вздрогнул от неожиданности и уставился на человека, который решил нарушить его уединение в самый неподходящий момент. Выглядел незнакомец примечательно – старше всех, кого Регулусу доводилось видеть, с бородой, которая свисала чуть ли до земли. Не слишком ли много внимания этому чисто внешнему подчеркиванию солидности? Лицо старика… Регулус чувствовал, что должен его узнать, но никак не мог припомнить имени. Совершенно не настроенный обсуждать свои проблемы с посторонними, он пожал плечами и ответил, стараясь не показывать, насколько огорчен случившимся:
– Просто он меня не заметил. Увлекся разговором с друзьями.
– Если бы он беспокоился о тебе, он бы подождал, – сочувственно сообщил старик. – Такое уж тут место. Здесь у тебя может быть и совсем мало времени и сколько угодно – это зависит лишь от того, сколько его тебе нужно, чтобы позаботиться обо всех, кто тебе небезразличен. – Глаза у него были серые, очень внимательные. – Брат? Или кто-то из близких родственников? Вы похожи.
– Брат, – подтвердил Регулус, не вдаваясь в подробности. – Извините, а я вас знаю? Лицо незнакомое. – За годы практики он научился вкладывать в эту фразу море холодного высокомерия. По всем расчетам, старик должен был извиниться и сразу же уйти. Любой другой так бы и сделал.
Но этот невозмутимо улыбнулся и протянул морщинистую руку:
– Салазар, – представился он. – Салазар Слизерин.
– Ох, – Регулус забыл про Сириуса и с нехарактерной для него робостью посмотрел на собеседника. Ведь перед ним сидел единственный человек, перед которым ни один из чистокровных магов не мог строить из себя аристократа. – Я… извините. Меня зовут Регулус. Регулус Блэк. – И он слегка неуклюже пожал Салазару руку, пытаясь сообразить, достаточно ли этого, или от него ждут еще каких-то формальностей.
Слизерина, похоже, всякие мелочи не волновали:
– Блэк, говоришь? Известная фамилия, – кивнул он, усаживаясь поудобнее. – А теперь расскажи мне о брате.
Регулус колебался, и Салазар, видя его нерешительность, тряхнул головой:
– Парень, тебе что, не говорили, что старших надо уважать? Мы заслужили право совать нос в чужие дела, потому что в наши годы с нами уже ничего интересного не случается. Давай, рассказывай.
– Я увлекся идеями одного темного мага, – Регулус не пытался что-то скрывать или искать себе оправдания. Он прошел через этот этап еще при жизни – когда принимал решение. – Человека, который сделал много плохого. Из-за его действий погибло очень много невинных людей. Потом я… я попытался исправить свою ошибку. Я сделал кое-что… думал, что это поможет их спасти. Сириус был очень зол на меня за ту ошибку. Мне казалось, что если я попытаюсь все исправить, он простит. – Регулус вздохнул, вцепившись в скамейку. – Наверное, зря я так думал. Наверное, того, что я натворил, уже не исправить.
– Встречал я таких, как он, – кивнул Салазар. – Никто их не достоин. Такие люди сами никогда не делали ничего плохого и не могут понять тех, кто не настолько идеален. Этот твой Сириус, он тоже из тех, кто всегда поступает, как надо?
Даже в такой ситуации вопрос Слизерина чуть было не заставил Регулуса рассмеяться. Он еще раз вспомнил «подвиги» брата и все неприятности, в которые тот влипал или навлекал на других.
– О, нет! Ничего подобного!
Старик посмотрел на него с любопытством, слегка склонив голову набок:
– Тогда почему же от тебя он требует только правильных поступков?
– Это не так просто объяснить. – Регулус помолчал, подбирая слова. – Сириус много чего творил по мелочи, но мне кажется, он считал, что наши с ним проступки просто несопоставимы.
– Судя по всему, ты и в самом деле совершил что-то серьезное, – предположил Салазар. – Убежал из дома, что ли? Разбил сердце матери и все такое?
Регулус горько усмехнулся:
– Нет, это как раз скорее про Сириуса. Мама поддерживала Упивающихся Смертью. Поэтому-то он и убежал. И, как мне кажется, думал, что я должен последовать его примеру.
– Храбрый, должно быть, юноша, – заметил Салазар. – Не так-то просто решиться уйти из дома, бросить вызов родителям, найти себе жилье, зарабатывать деньги…
– Ну, его пригласил к себе один из друзей, – уточнил Регулус. – Он уходил не на улицу. А мой дядя оставил ему наследство. – Он вспомнил, как рассердилась мама, узнав об этом, и как она проклинала Сириуса, Альфарда и всех, кто попадался на глаза. – Довольно крупную сумму.
– Понятно. Похоже, у твоего брата талант приземляться на ноги. Такие нигде не пропадут, – задумчиво произнес Салазар. – А тебе бы этот дядя помог?
– Не знаю, – Регулус пожал плечами. – Не было случая проверить. После того, как Сириус ушел из дома, мама была настолько расстроена, и вся семья подняла такой шум… а я… я стал наследником, продолжателем рода… – он уныло посмотрел на себя. – С продолжением рода тоже получился прокол.
– Но у меня сложилось впечатление, что ты сделал все, что мог.
– О, да, – согласился Регулус. – Смотря только, что под этим понимать. По общим представлениям, мне не следовало бы поступать на работу, на которой придется убивать, – он заерзал на скамье и запустил руку в длинные темные волосы. – Я вел себя, как идиот. Надо было мне сразу сказать «нет».
Салазар явно заинтересовался его историей:
– А что теперь твоя мать думает о том, что ты сделал?
– Судя по тому, что она не стала со мной разговаривать – ничего хорошего. И знаете, я ведь понятия не имею, за что она на меня сердится: за то, что меня убили как предателя дела Темного Лорда, или она все же знает, что я сделал на самом деле. Хотя какая разница? Я должен был сразу догадаться, как она среагирует. Точно так же, как на поступок Сириуса.
Думать об этом было все еще больно. Больнее, чем хотелось бы признать. Она была его матерью, и Регулус был готов на что угодно, чтобы заслужить ее одобрение. А обернулось все страданиями – для него и для других людей.
– Хорошую же ты получил благодарность за попытку помочь людям, – Салазар покачал головой. – Брат ненавидит тебя за то, что ты убивал, а мать – за то, что ты прекратил это делать. – Он задумчиво посмотрел на Регулуса. – Держу пари, ты уже жалеешь о своем решении. Ведь тогда, по крайней мере, тебя бы здесь кто-то ждал.
Регулус не знал, что ответить. Честно говоря, такая мысль мелькала у него в голове.
– Не сказал бы.
– А почему? Это же правда, – голос старика стал мягче и теперь чем-то походил на шипение. – Ты пытался помочь таким, как твой брат, и из-за этого от тебя отвернулись те, кому ты был небезразличен. А твоему брату и ему подобным на тебя плевать. Они даже не удосужились проверить, смог ли ты сесть в поезд. Люди, которым так легко быть хорошими, не в состоянии понять, что ты пожертвовал всем, чтобы перестать быть плохим. И зачем тебе рисковать ради них? За что тебе их жалеть? Они этого не заслужили.
Голос убеждал, находил нужные слова, давил на гнев и обиду, которые Регулусу с трудом удавалось сдерживать. Молодой человек прикусил нижнюю губу и тряхнул головой, словно освобождаясь от наваждения.
Но Салазар не обратил на это внимания. Он продолжал вкрадчиво нашептывать заманчивые, убедительные слова, проникающие в сознание несмотря на то, что Регулус из всех сил старался не слушать:
– Ты можешь помириться с теми, кого предал. Они – в отличие от тех, которые всегда были на стороне добра – способны понять, что порою люди ошибаются. Попробуй с ними поговорить. В конце концов, то, что случилось при жизни, здесь отчасти теряет значение. Попробуй. Возможно, ты вновь обретешь друзей и будешь счастлив!
– Хватит! – Хорошего понемножку. Регулус поднялся и на шаг отошел от скамейки. – Прекратите! Я больше не желаю быть одним из них!
– А люди, подобные твоему брату, тебя не примут, сколько ни старайся, – предупредил Салазар. – Они будут вспоминать, что однажды ты оступился, и проходить мимо.
– Ну и пусть! – огрызнулся Регулус. – Я на их благодарность и не рассчитывал.
– А ради чего ты, в таком случае, рисковал жизнью? – Старик невозмутимо улыбался ему со скамейки.
– Может быть, они и не заслужили того, чтобы я старался их спасти, но и смерти они не заслужили тоже! – резко бросил Регулус. – И вообще – не мне решать, чего они заслужили. Не мне и не Темному Лорду. Я совершил ошибку и хотел ее исправить. Не для того, чтобы об этом кто-то узнал. Для себя. Я знал, что натворил и хотел хотя бы попытаться что-то сделать.
– Тогда никто не встретит тебя на этой станции, – предупредил Салазар.
– Ну и ладно! – отмахнулся Регулус. – Тогда буду сидеть здесь вечно. Плевать. Лучше я навсегда тут застряну, чем буду знать, что был готов снова убивать ради шанса куда-то уехать.
Храбрые слова, но внутри от них похолодело. Смотреть, как мимо проходят те, кого он знал, и, проводив взглядом всех, остаться здесь навечно. Высокая цена за чистую совесть.
– Я бы на твоем месте не спешил с решением, – посоветовал Салазар. – Тем из нас, кому пришлось надолго задержаться на станции, известно, что у такого существования есть свои проблемы и трудности, к которым большинство людей просто не готовы.
– Справлюсь как-нибудь, – Регулус начинал выходить из себя. – Найду способ. – Но через секунду его яростный взгляд смягчился и он неуверенно добавил: – А что за проблемы?
Салазар неспешно поднялся со скамейки и долго молча смотрел в глаза своему юному собеседнику, не мешая воображению Регулуса рисовать самые ужасные картины с участием чудовищных порождений тьмы, выползающих изо всех щелей и углов станции.
– Чай, – произнес он наконец тоном человека, которому пришлось долго выбирать ответ из множества вариантов, – чай здесь просто отвратительный.
* * *
– НЕТ. ОН НЕ КРЫСА.
– ПИСК! ПИСК, ПИСК.
– ДА, Я ПОМНЮ ЧТО МЫ ПЛАНИРОВАЛИ РАСШИРИТЬ ТВОИ ОБЯЗАННОСТИ. НО Я ИМЕЛ В ВИДУ КРОЛИКОВ И МОРСКИХ СВИНОК. О ДОМОВЫХ ЭЛЬФАХ И КЕНТАВРАХ РЕЧЬ НЕ ШЛА.
– ПИСК!
– ИЗ ТОГО, ЧТО ОН НИЖЕ ЧЕЛОВЕКА, ЕЩЕ НЕ СЛЕДУЕТ, ЧТО ОН КРЫСА.
Такой разговор не может не привлечь внимания. Не каждый день увидишь, как Проводник пререкается с крысой-скелетом посреди железнодорожной станции. Даже здесь, где людей больше волнует цель путешествия, чем то, что творится вокруг, некоторые останавливались посмотреть.
В их числе был и Регулус. Когда ты знаешь, что застрял на небольшой станции надолго, если не навсегда, будешь рад любому зрелищу. Он с интересом смотрел, как крыса топает лапкой, сердито смотрит снизу вверх и возбужденно пищит.
– НЕТ, Я ТОЧНО ПОМНЮ, ЧТО НА ГИГАНТСКИХ ПАУКОВ ТОЖЕ НЕ СОГЛАШАЛСЯ.
Времени у Регулуса было предостаточно, и он мог наблюдать хоть целый день, но крыса – существо маленькое, и вскоре толпа зевак загородила ему весь обзор. Раздраженно хмыкнув, он начал пробираться вперед.
И только тогда заметил, из-за чего, собственно, разгорелся спор. Над маленькой кучкой самых разных предметов склонился домовый эльф. Судя по его сердитому вызывающему взгляду, ему было мало дела то того, что решат эти двое. Что бы они там себе ни думали, он и с места не стронется.
– Кричер?
Услышав свое имя, эльф резко выпрямился, подскочил и тут же плюхнулся на колени. После того, как мимо Регулуса прошло, не оглядываясь, столько людей – друзей, родственников, хороших знакомых – у него сжалось сердце от того, как засиял, узнав его, Кричер.
Иногда просто необходимо почувствовать, что ты кому-то нужен. Пусть даже это всего лишь старый домовый эльф.
– Господин Регулус! – Кричер начал поспешно собирать с платформы свои сокровища, которые теперь, когда Регулус подошел поближе, казались странно знакомыми. – Кричер нашел их. Мандунгус Флетчер пытался их украсть – грязный воришка – но Кричер нашел их и сберег для хозяина Регулуса и моей хозяйки…
За их спиной тяжело вздохнул Проводник:
– ПОТЕРЯННЫЕ ВЕЩИ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ, ДОСТАТОЧНО ОБРАТИТЬСЯ КО МНЕ С УСТНЫМ ЗАЯВЛЕНИЕМ, – напомнил он. – НЕТ НИКАКОЙ НЕОБХОДИМОСТИ ВОРОВАТЬ.
– ПИСК, – добавила скелетообразная крыса, которая на этот раз была совершенно согласна с Проводником.
Регулус осторожно забрал потерянные вещи из дрожащих рук Кричера. Странный это был набор. Гобелен, на котором золотой нитью вышито фамильное древо Блэков – странно, что мама не убрала имя младшего сына, хотя и считала, что он убит Темным Лордом за какую-то провинность. Бесполезная штука. Может пригодиться разве что как список людей, которые теперь его ненавидят. Еще там были старые фотографии – сделанные уже очень давно. Регулус рассматривал их, и у него защемило сердце. Счастливые люди, выглядящие как любая другая семья. А вот мамины перчатки.
– Кричер сохранил их, – прохрипел домовый эльф. – Сохранил для своей хозяйки. У хозяйки мерзнут руки. Ей понадобятся перчатки, когда она вернется сюда.
Регулус вертел перчатки в руках и вспоминал, как миссис Блэк гордо прошествовала мимо него и села в поезд, ни разу не оглянувшись.
– Кричер, – мягко сказал он, – мама не вернется.
Кричер уставился на него, моргая бесцветными глазами и явно не вполне понимая, что ему говорят.
– Ты ведь видел поезда? – терпеливо продолжал Регулус. – У тебя нет кого-нибудь, кто мог бы… ох, да о чем это я! Тебе же, скорее всего, никто и не нужен. Ты ничего плохого не сделал, и у тебя нет причин бояться того, что ожидает пассажиров на конечной станции. Так почему же ты до сих пор не сел на поезд, Кричер?
Эльф озадаченно посмотрел на него:
– Кричер ждал, – ответил он тоном, каким обычно говорят об очевиднейших вещах. – Кричер знал, что его хозяева появятся на станции и тогда Кричер им понадобится, вот он и ждал. – Вдруг взгляд его стал озабоченным, сморщенное личико скривилось: – Кричер поступил неправильно?
Эта гримаса была хорошо знакома Регулусу, и он успел вовремя среагировать, схватив домового эльфа за руки, прежде чем тот попытался наказать сам себя за воображаемую провинность: – Нет, Кричер, – поспешно сказал он. – Нет, ты сделал все правильно. Ты молодец.
Он зажмурился, стараясь не думать о том, как старый эльф сидел здесь и терпеливо ждал, а хозяева – родственники Регулуса – проходили мимо, и никому из них в голову не пришло окликнуть Кричера или подождать его. И дело было не в ненависти, обиде или в страшном преступлении, которое невозможно простить. Обычные невнимательность и пренебрежение. Про Кричера просто забыли.
А ведь он тоже не вспомнил про своего эльфа. Слонялся по станции, думая только о собственных страданиях, а о ком-то столь незначительном, как домовый эльф, и не вспомнил. Регулус почувствовал себя виноватым. Такие красивые слова говорил – о правильных поступках и об ответственности. Так обижался на брата, который забыл про него и уехал. А сам… Вот Кричер, всеми брошенный Кричер, его ждал.
– Ты можешь приказать ему остаться, – Регулус открыл глаза, узнав мягкие вкрадчивые нотки голоса, раздавшегося за спиной. – Он всего лишь домовый эльф. Какая ему разница, где жить? А тебе хоть какое-то общество. Не бог весть что, но и лучше, чем ничего для человека, настроившегося провести здесь вечность.
Регулус инстинктивно загородил собой домового эльфа, как будто Салазар представлял для этого жалкого существа какую-то опасность:
– У него нет причин оставаться.
– Да. Если ты ему не прикажешь, – согласился старик. Он заглянул за спину Регулусу, чтобы лучше видеть Кричера. – Но если прикажешь, он проведет здесь столько времени, сколько тебе будет угодно. Они ведь созданы для того, чтобы служить людям.
Регулус позволил себе обдумать этот вариант. Что плохо может произойти, если он прикажет Кричеру остаться? С ним лучше, чем одному. И ведь нельзя даже сказать, что Кричер будет несчастлив – для преданного слуги всегда было главным находиться рядом с хозяином.
– Прикажи, – подталкивал Салазар. – Скажи, что он не должен садиться на поезд.
– Хозяин? Кричеру остаться? – эльф явно волновался, но был готов выполнить все, что ему скажут.
Еще пару секунд Регулус колебался, а потом покачал головой.
– Нет, – решительно произнес он. – Это я во всем виноват, а не он. Я не хочу, чтобы из-за моих ошибок он целую вечность проторчал на станции.
– Ты говоришь об ошибках и делаешь еще одну, весьма серьезную, – предупредил Салазар, но Регулус уже не слушал. Он развернулся и широким шагом направился к краю платформы. Кричер ковылял за ним, как щенок на веревочке.
Когда они подошли к краю платформы, громкоговоритель ожил и прохрипел объявление, в котором, хоть и с трудом, можно было разобрать слова: «Поезд, прибывающий на платформу девять-и-три-четверти – это задержавшийся поезд с отправлением в 14.00. Просим всех пассажиров убедиться, что они не забыли на платформе личных вещей. В вагоне G работает кафе».
Значит, времени оставалось мало. Регулус присел на корточки рядом с Кричером, чтобы смотреть прямо на него:
– Кричер, слушай меня внимательно. Скоро прибудет поезд. Я хочу, чтобы ты уехал на нем.
– Да, хозяин, – покорно кивнул Кричер. А чего еще можно было от него ожидать? Он всегда делал то, что приказано.
– Я с тобой не поеду, – продолжил Регулус, стараясь не смотреть, как глаза старого эльфа наполняются слезами. Так лучше. Нельзя забывать, что так будет лучше для Кричера. – И следом за тобой, скорее всего, тоже. Но ты не беспокойся, поезд отвезет тебя в хорошее место. Куда – я точно не знаю, но уверен, что ты будешь там счастлив. Только мне нужно, чтобы ты поехал туда один.
Второй раз Регулус приказывал Кричеру уходить без него, и приходилось признать, что первый… да, первый ничем хорошим не закончился. Тогда он отправил Кричера во тьму, и уж если необходимо сделать это еще раз, то впереди обязательно должен быть свет.
По морщинистому лицу эльфа текли слезы, но все же он кивнул:
– Да, хозяин.
– Хорошо. Это хорошо, – с усилием стараясь говорить и держаться спокойно, Регулус выпрямился. К платформе подходил поезд.
Первая ступенька оказалась слишком высокой, и Регулусу пришлось подсадить Кричера в вагон, взяв его подмышки.
Он не ожидал никакого подвоха, но в тот момент, когда ему труднее всего было сохранять равновесие, сильная рука толкнула его в спину. Регулус повалился в вагон, прямо на домового эльфа.
Как только он оказался внутри, дверь закрылась. На платформе Проводник дал свисток. У поезда не было времени ждать, пока невольные пассажиры опомнятся и выйдут из вагонов. Поезд и так опаздывал. Поезда всегда опаздывают.
Регулус поднялся на ноги и посмотрел в окно. Платформа быстро удалялась.
– Господин Регулус? – Кричер стоял сбоку и терпеливо ждал. – Мы поедем домой?
* * *
На платформе Проводник медленно развернулся и удивленно посмотрел на стоящего позади него седобородого старика. Если бы у скелета были брови, он бы обязательно их поднял.
– ДРУГОЙ НА МОЕМ МЕСТЕ НАЗВАЛ БЫ ЭТО ЖУЛЬНИЧЕСТВОМ.
Салазар пожал плечами, с улыбкой глядя вслед удаляющемуся поезду.
– Если после всех моих вопросов мальчик так и не понял, что ему уже нечего бояться, без руки помощи не обойтись. Кроме того, вы же не можете сказать, что он поехал один. С ним домовый эльф.
Проводник обдумал услышанное.
– ЭТО ВЕРНО, – неохотно признал он. – ХОТЯ ЭТО ВСЕ ЖЕ ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОЕ СУЩЕСТВО.
– А кто способен оценить размеры любви? – задумчиво спросил Салазар. – Мальчик любил его достаточно для того, чтобы посадить на поезд, хотя сам из-за этого оставался в одиночестве. Домовый эльф любил своего хозяина достаточно, чтобы ждать. Добровольная жертва налицо, а мученики совершенно не обязательны. Хватит и того, что оба показали, на что способны ради друг друга.
– ДА. И ТЕБЕ ПРИШЛОСЬ ПОСТАРАТЬСЯ, ЧТОБЫ ОРГАНИЗОВАТЬ ВСЕ ЭТО, – заметил Проводник. – ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ДОЛЖЕН НАПОМНИТЬ, ЧТО ПОДТАЛКИВАТЬ ПАССАЖИРОВ В ПОЕЗД ЗАПРЕЩЕНО ИНСТРУКЦИЕЙ ПО ТЕХНИКЕ БЕЗОПАСНОСТИ.
Ухмыльнувшись, Салазар поправил длинную бороду и повернулся к Проводнику:
– Мне кажется, что если ты чего-то по-настоящему хочешь, можно ради этого и нарушить правила.
С этими словами он сделал замысловатый жест рукой и достал из воздуха зеленую фарфоровую чашку с серебристым ободком. Ее содержимое совершенно не походило на оранжевую жидкость, которую на станции называли чаем. Всем своим видом эта чашка бросала вызов самой сути правил – невозможная вещь в невозможном месте.
А Салазар улыбнулся и пробормотал себе под нос:
– В конце концов, именно этим я в основном и знаменит.
[ Прощание ]
[ На неверном пути ] [ Не опоздать на пересадку ]