Автор: Bara Miko
Бета: мышь-медуница
Главные герои: Больг, Азог, Леголас
Краткое содержание: Однажды Больг узнал о существовании сказок.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Смерть ГГ, жестокость, каннибализм (ну или как оно с тамошними расами).
Больг не знал названия реки. Она просто текла мимо и исчезала в лесу. Наверное, впадала в Андуин, или в дальнее северное озеро, на котором жили люди — он не знал точно. Ходить туда оркам строго запрещалось: никто не должен был видеть их до того, как Владыка закончит приготовления. Больг и не ходил, только сидел на берегу, среди обломков разрушенной башни. Он бросал в воду обглоданные трупы, и река принимала их без всплесков и брызг, укрывая белым молоком тумана. Каждый раз пытался он запомнить звук, с которым вода смыкалась над телами, но не находил букв, чтобы записать. Больг умел писать: Азог научил его Черному наречию еще в детстве, чтобы передавать задания, а потом уже удалось достать несколько книг людей и эльфов, и по ним разобрать другие языки. Эльфийский был сложный, говорить его у Больга не хватало дыхания. Слова приходилось разбивать на части, от этого иногда получалось неправильно или выходили вообще другие слова. Пленный эльф, которого они однажды поймали, не понимал Больга, или просто не хотел с ним говорить. Зато писать оказалось совсем просто: буквы у эльфов были почти те же, только покруглее.
— Река, — сказал Больг по-человечески; покатал язык во рту, представляя круглые речные камни, попробовал на наречии эльфов: — Ду-ин.
Совсем не похоже на то, что он видел и слышал. Настоящая река была не такая.
Человеческий язык звучал куда проще, и сложные слова у них попадались пореже, но писали люди совсем другими буквами, звуков у них было меньше, и Больг не всегда правильно угадывал. А гномы говорили чаще всего как люди, но писали палочками и черточками. Книг гномов Больг не видел, только стены коридоров в Мории, густо покрытые письменами — но прочесть так ничего и не смог. Ни в одном из этих языков не было правильных слов, чтобы зазвучал грохот скал, плеск воды или хруст ломаемой кости. Больг долго искал и не нашел. Он думал, что нужные звуки и слова могут найтись в речи живых деревьев, о которых ходили слухи в Мории, но не знал, есть ли эти деревья на самом деле или их придумали трусливые люди, чтобы не ходить ночью в лес.
Особенных дел в Дол-Гулдуре не было. Проверить, накормлены ли варги, раздать затрещин самым тупым оркам, выбросить остатки пленников, чтобы запах не привлекал внимания больших птиц — хотя какие тут птицы могли завестись, если от Владыки даже крысы и черви спасались бегством. Больг не спорил, не переспрашивал никогда: прикажут идти на восток — он идет, велят принести нескольких людей — собирает отряд и отправляется к рыбацким стоянкам в северных притоках Андуина, подальше от страшного леса на том берегу Великой реки. Если быстрее начать, то и закончишь быстрее.
Ночами Больг был занят, а днем, укрывшись в загоне для варгов, лежал под шкурами и смотрел найденные книги. Он сам не мог объяснить, чем они так его притягивали, но каждое новое слово наполняло его радостью, словно он обманывал неведомого врага, наполняясь его секретами.
Книги, которые он нашел в Дол-Гулдуре, были старые и совсем плохие. Страницы в некоторых рассыпались в пыль, едва стоило их открыть, другие же захватила сырость и теперь сидела там уродливыми черными пятнами. Такие книги не всегда получалось даже просто потрогать — пальцы Больга проваливались в густое, дурно пахнущее месиво. Больга всегда интересовало, что было внутри этих книг, чего уже никто не прочтет.
Пергамент и бумагу, которые удавалось просушить, он разглаживал ладонями, чистил от пыли и пытался разобрать. Книги людей он любил больше: они были понятные и простые. Люди писали о том, что покупали и ели, куда ходили и ездили, с кем торговали. Такое Больг понимал легко, даже если слова от времени стерлись или заросли плесенью. У эльфов же было сложно разобрать, о чем идет речь: все их тексты, которые Больг находил, оказывались песнями или стихами, а в них встречались во множестве незнакомые названия и имена, а еще — вставки какого-то другого языка, которого прежде он нигде не видел.
— Сун... нет, сено, — читал Больг. — Сено доставили с равнин, двадцать... семь телег. Разгружать... разгружено в овин до... дождь конец? Пока не кончатся дожди. Да.
Хозяйственные книги из человечьих городов нельзя было назвать слишком уж интересными, но благодаря им Больг стал лучше понимать устройство их поселений и рыбацких стоянок. В домах, например, часто бывали запасные выходы, погреба и сухие чердаки. Больг знал, что в укромных местах обычно прячут стариков и детей, и теперь он мог легко находить их там. Детское мясо — самое сочное для еды, а старыми косточками охотно хрустят варги.
— Зверь, — сказал Больг, трогая жесткую шерсть своего варга. — Га-ур.
Сухой шершавый нос ткнулся ему в затылок, но Больг отмахнулся. Кормить рано.
Еще в одной книге были карты. Чертеж Дэйла, горные перевалы. Больг просмотрел все внимательно, но не нашел ничего нового: эти тропы орки давно знали и успешно использовали. Дальше были еще какие-то горы, но их сходу узнать не удалось. Решив разобраться с этим позже, Больг потянул на себя книжку, которая заинтересовала его больше всего. По сравнению с остальными она выглядела широкой и не слишком толстой, но на потемневших страницах остались фрагменты ярких когда-то картинок.
— Про короля и его сынов. Сыновей, — прочел Больг надпись крупными человеческими буквами.
Ниже когда-то была картинка, изображающая этих короля и сыновей, но сейчас там расселилось крупное черное пятно, и разглядеть получалось только чью-то спину в красной рубахе. Больг решил, что это и есть король.
— Жил как-то один король, и было у него два... двое сыновей. Один из них был слух... слушал... послушный. И верный, он слушал отца и законы... что-то это... делал? Исполнял. Похоже. А два... второй сын все хотел переделать свое... себе... по-своему. Да.
Больг увлекся, постепенно привыкая к языку. Фразы тут были простые и понятные, сложных слов не встречалось — он дочитал эту историю до следующего названия и задумался. Рассказ был о том, как из-за второго сына королевство лишилось своих земель и богатств, но благодаря стараниям его верного брата обрело новую жизнь в других землях. Знакомых названий не было, дат тоже, и Больг не понял, о чем идет речь. Может, ему попалась книга с летописью? А годы люди не писали по каким-то своим причинам? Или надо было угадать? Больг понадеялся, что если прочитает дальше, то поймет все. До начала сумерек он узнал истории о хитром человеке, который продавал умную корову, все время возвращавшуюся домой, о волшебном топоре, который мог рубить и дерево, и камень, и железо, о королевском сыне, который женился на эльфийской красавице. Потом начало темнеть, и Больг выбрался из своего укрытия: пора было кормить варгов и выгонять их на пробег по южной границе леса. Он механически выполнял работу, подгоняя мелких орков, а сам не мог отделаться от мысли, что такие простые рассказы уже слышал. Что-то совсем позабытое, давнее шевелилось в нем. На рассвете Больг устроился немного поспать. Он смотрел на огонь и вспоминал далекий день, когда на потолке пещеры плясали тени, оживляя древние гномьи письмена, а чей-то тихий голос рассказывал ему на человеческом языке про коня, днем серебряного, как лунный свет, и цвета ночного неба в темноте. Больг тогда коней еще не знал, и представлял себе белого варга, как у Азога, только ноги у него были каменные и громко стучали по степи, поднимая облачка пыли...
За несколько дней Больг прочел всю книгу. Лошади там встречались, но той истории, которую он вспомнил, не было. Остальные рассказы тоже оказались простыми и понятными, но от этого возникло только больше вопросов. Не похоже на летописи, торговые книги, дорожные записи. Больг убрал книгу в свою лежанку, и теперь, вынимая, пытался рассматривать полинявшие картинки, будто в них мог найтись ответ. Он подумал, что когда в Дол-Гулдур приведут новую партию пленников, можно будет найти человека, умеющего читать, и узнать у него, для чего используют такие книги. Но в следующий раз Больгу не повезло: орки прочесали северные протоки и доставили две рыбацкие семьи. Ехать было далеко, и они приторочили людей за шеи к упряжи своих варгов. Живым доехал один ребенок, но он оказался слишком мал или слишком глуп: не говорил, пускал слюни и гадил в штаны. Людей распределили в еду или в запасы, а Больг наказал всем стараться привозить мясо живым, чтобы дольше хранилось.
Некоторое время после больших выездов не было, питались птицами и зверями, пойманными в лесу. А потом, во время прогона варгов на юге, погонщики увидели маленький караван переселенцев. Люди шли с юга вдоль реки, а потом свернули на восток: наверное, хотели уйти в дальние земли за морем Рун. Судя по светлым волосам, это были роханцы из Северной марки. Двигались они медленно, потому что везли тяжело груженые телеги со скарбом, детьми и стариками. Орки вернулись в Дол-Гулдур и к следующей ночи подготовили нападение. Мужчины пытались отбиваться, но безуспешно. Спастись удалось только нескольким коням, которые вырвались и умчались на юг.
— Лошади, — пробормотал Больг, глядя, как удаляется пыльное облако, — ри-ич.
Большинство камер в старой крепости теперь занимали пленники — еды должно было хватить на всю осень. Больг ходил по гулким коридорам, стоял у решеток, наблюдая за людьми, выбирая. Он пытался угадать, что прячется за их блестящими глазами и высокими лбами, кроме страха смерти. Мужчины хотели бы убить его, но не могли. Самым бойким ломали колени или подрезали пяточные сухожилия; у их клеток сладко пахло гноем и спекшейся кровью. Некоторые стонали в беспамятстве, другие умоляли, третьи бросались на решетки. Они все вели себя как обычные люди.
Больг заметил женщину не сразу, сперва решил, что камера пуста. Она сидела в самом углу, неподвижно, уставившись в противоположную стену.
— Ты. Женщина. Подойди, — прорычал Больг на человеческом языке.
Пленница не пошевелилась, и он подумал, что она лишилась разума. Но спустя несколько мгновений женщина поднялась и сделала три шага к решетке — ровно столько, сколько позволяла камера. Лицо у нее было усталое и немолодое, лоб испещрили морщины, а глаза оказались тусклыми, как мутная вода в затоне.
— Что тебе нужно, зверь? — тихо сказала она.
Больг подумал, что она много плакала.
— Я не зверь. Варг — зверь, а я орк. Ты меня боишься?
— Нет. Все равно, зверь ты или нет — ты не сделаешь мне хуже, чем уже есть.
Больг удивился. Эта женщина отличалась от остальных пленников спокойной обреченностью. Ему это понравилось.
— Если я спрошу тебя о чем-то, ты ответишь мне? — спросил он, тщательно выговаривая слова.
— Спрашивай. Мне нет никакой разницы.
— Ты знаешь про лошадь?
— Лошадь?
— Да. Она меняет цвет. Днем белая, ночью как темнота.
— Тебе нужна легенда о Феларофе и Эорле? — легкая тень удивления промелькнула на ее изможденном лице.
— Расскажи, может я узнаю ее.
— Это очень странная просьба, что для орка, что для зверя. Последний раз я рассказывала ее моему сыну много лет назад.
— И где он теперь? — зачем-то спросил Больг, хотя ему было не очень интересно.
— Умерли, они все. Мои дети, мой муж — лихорадка забрала их год назад, одного за другим. А меня пощадила зачем-то.
— Расскажи про лошадь.
— Хорошо, слушай. Во времена молодого мира вала Оромэ привез из Бессмертных земель лошадей, от которых пошла порода Меарас. Фелароф был как раз таким конем. Леод из Эотеод поймал его жеребенком и растил для себя, потому что не было в мире коня прекраснее. Но Фелароф не хотел быть чьим-то конем, и, когда Леод оседлал его, он скинул всадника наземь. Леод расшиб голову и тут же умер, а Фелароф убежал в степи. Эорл был сыном Леода, он поклялся отомстить за смерть отца. Он выследил Феларофа в степи и призвал его. Конь понимал человеческую речь и пришел к Эорлу.
«Ты должен мне виру за смерть отца, — сказал Эорл. — Я искал тебя, чтобы потребовать ее».
Конь согласился расстаться со свободой и с тех пор стал спутником Эорла. Вместе они участвовали во многих битвах, и Фелароф слушался только Эорла, а тот ездил на нем без уздечки. Вскоре Эотеод одарили землями Рохана, и Эорл стал первым Королем.
— А коня похоронили с ним в одной могиле. Точно, я помню. Глупый конь. Зачем пришел и согласился? — Больг стоял, прислоняясь плечом к решетке.
Женщина посмотрела на него долгим взглядом.
— Конь увидел в Эорле то, что позже сделало его королем Рохана. Откуда ты знаешь эту историю?
— Кто-то рассказывал. Не помню. Зачем она нужна?
— Легенда? Да как зачем — чтобы люди помнили великих героев и их деяния. Учились быть сильными и смелыми, принимать решения.
Больг задумался. Он не понимал, что говорит эта странная женщина, но память услужливо рисовала ему картины, как большой воин несется по степи на коне-варге, а впереди ждет его бой.
На следующую ночь он снова пришел к камере той женщины и принес с собой свою книгу.
— Ты убьешь меня? — спросила она.
— Наверное. Может, не я. Ты же не шумишь и не портишься, зачем раньше времени?
— Сегодня забивали мужчину в соседней камере. Кажется, Эадвина. Я ждала, что потом придут за мной.
— Наверное, он кричал. Посмотри, я принес книгу. Там тоже всякие истории, как про ту лошадь.
Больг сунул книгу через решетку прямо в желтоватые руки женщины. Она перелистнула пару страниц, покрытых пятнами, и подняла на него растерянный взгляд.
— Это же сказки…
— Сказки? — Больг бережно повторил новое слово, подражая женщине. — Что это?
— Это такие… маленькие истории, которые рассказывают детям. Читают на ночь, чтобы они лучше спали. У вас нет чего-то подобного?
— Нет.
— Грустно. Чему же вы учите детей?
— Убивать. Охотиться. Делать оружие, ездить на варгах. Зачем сказки?
— Ну как зачем — это же память о предках. Нечто, что прославляет на века, даже после того как след героя растает во времени, память о нем будет жить. У всех народов Средиземья есть сказки, орк. Тебе же кто-то рассказывал про Феларофа… тебя кормила женщина из Рохана?
— Я не знаю, откуда она была.
Больг забрал у женщины книгу и ушел не оборачиваясь. Он злился и не мог понять, что именно его разозлило.
Ночь выдалась пасмурная, начинался дождь; Больг прошелся по крепости, посмотрел, как едят варги. Сегодня его не веселило это зрелище. Больг думал об Азоге. Отец мог стать тем, о ком слагают легенды и рассказывают потом детям. Но у орков не было сказок. Все, что Больг помнил из детства — перечисление методов убийства врага.
— Видишь шрам? Вот, на бедре? Это Шорг. Он хотел меня убить и порезал зазубренным ножом из кости. Я разбил ему башку, доставал мозги руками и жрал, пока он еще был жив, — рассказывал Азог, хохоча. — А вон там валяется кость от ноги. Да не эта, Больг, тупое ты бревно, вон та, большая! Да. Это был человек, типа короля. Я ему меч сломал и оторвал руку. Тебе принес играться, и ты его глодал помаленьку. Я обломком его меча спину себе чесал, пока не потерял где-то. А ты как был тупой, так и остался.
Больг вздыхал. У него в голове было непривычно много мыслей, и он никак не мог в них разобраться.
— Сказки, — повторил он новое слово.
Как оно звучит на языке эльфов, Больг не знал. Женщина сказала, что сказки есть у всех народов — значит, у эльфов тоже. Он решил спросить ее об этом.
— Женщина, — позвал он, прислонив лицо к решетке.
Она зашевелилась не сразу, но потом подошла. Больг увидел, что она плачет.
— Мне приснились мои дети, — сказала она. — Что ты еще хочешь?
— Спросить. Ты сказала, что сказки есть у всех. Откуда ты знаешь?
— Потому что знаю. Мне в детстве рассказывала моя мать, а ей — ее мать. Я знаю несколько сказок гномов и одну — эльфов. Думаю, их гораздо больше. Но они подходят не всегда, потому что рассказывают о том, что важно именно для своего народа. Ты понимаешь?
— Не знаю. Мне надо подумать, — Больг потерся лбом о ржавый прут решетки. — Ты говоришь, сказки должны быть о героях?
— Это скорее легенды, для детей постарше. Сказки для маленьких детей — они о чудесах и уловках, о чем-то необычном. О хорошем.
Больг не знал, что еще спросить. Он все еще не понимал, но постепенно что-то появлялось в его желаниях, такое странное и незнакомое.
— Ладно. Хочешь еды? — он не думал о женщине много, но понимал, что хочет дать ей что-то взамен.
— Нет. Я хочу смерти, орк. Я так ее жду…
— Ты точно этого хочешь?
— Очень, — ответила она шепотом и закрыла глаза.
Слезы оставили на ее щеках две светлые дорожки. Ключ заскрипел в ржавом замке.
— Маргаритки нет, а ей бы пришлось по вкусу такое славное мясо, — говорил Больг, поглаживая холку своего зверя. — Ешь, Нидаг, станешь мудрым. В этой женщине было много ума. Она была человек. А-да-н.
Нидаг тихо урчал, захватывая в рот большие куски. Пол вокруг покрывался пятнами кровавой слюны. Больг с удовольствием втягивал ноздрями воздух с запахом парного мяса, но думал о словах женщины. Какими должны быть сказки орков, чтобы другие народы тоже знали их? Он съел только мозг и глаза той женщины, чтобы получить то, что она знала и видела.
Днем Больг забрался в шкуры у загона с варгами, вместе со своей книгой и обрывками пергамента, на котором ничего не было. Он пытался написать сказку.
«Жил один орк. Его звали Азог. Он убивал всех врагов, потому что был самым сильным. У Азога был белый варг. Ни у кого не было такого варга, у Азога был. Они оба белые. Когда Азог потерял руку в бою с гномами, он сделал себе новую из металла. Азог — самый сильный орк на свете».
Больг отбросил уголек и пергамент. Его сказка выходила слишком короткой и неинтересной. Он полежал на спине, глядя в потолок, потом вылез из шкур и побрел на свою лежанку. Там, в котомке с вещами, взятыми из Мории, лежал завернутый в толстую овечью шкуру череп женщины, которая когда-то выносила его, выкормила, пыталась учить сказкам. Больг погладил его, расправил полуистлевшие светлые косы. Клей из птичьего помета, державший волосы на кости, почти рассохся.
— Расчешу тебя, — Больг достал кривоватый гребень и стал водить по грязным волосам. — Сколько сказок ты знала? Какие рассказывала мне? Я вспомнить хочу.
Он сунул палец в глазницу и попробовал пролезть глубже, но везде ощущал костяную преграду. Трогать гладкую кость было приятно.
— Где они там у тебя лежали, сказки эти?
Красиво плести косы он так и не научился, вот и в этот раз вышло кривовато. Зато завязал красным шнурком, совсем новым — Больг взял его у той женщины, которая объяснила про книгу. На концах шнурка болтались маленькие лошадиные головы. Больг не спросил, как ее звали. Он поставил череп рядом с лежанкой и уснул.
«В горах жил орк. Он был большой и сильный, у него было много жен и детей. Орк носил им еду каждый день. А потом стала холодная зима, и люди ушли на юг. Звери и птицы тоже ушли. Жены и дети орка стали голодать, напали на него и разорвали на части. Потом они ели друг друга, а последние умерли от голода. Потому что нельзя заводить жен и детей больше, чем можешь убить», — писал Больг на другой день.
Он набрал много листов, выбирал так, чтобы были одинаковые — их потом удобнее связать в книгу. Писал человеческим языком и на Черном наречии, если там не было нужного слова — подставлял то, что знал. У орков тоже есть сказки, скоро все узнают.
«Был один орк, которого потеряли, когда он родился. Орк вырос диким и глупым. Он боялся драться, не любил мясо и собирал разные перья и красивые камни. Другие орки его нашли и отправили работать, но он был плохим работником и не полюбил убивать. А потом сбежал с пленными людьми. А они его убили. Потому что орк должен жить со своим народом, а не быть диким».
«Орк по имени Азог был самым главным орком. Он вел за собой целую армию, чтобы захватить гномью гору с золотом и драконом. Когда Властелин с помощью Азога захватил все земли, он подарил Азогу много гор и человеческих поселений».
Каждый день появлялись новые сказки у Больга. Он писал о том, что происходило вокруг, что он видел и вспоминал. Об оружии, о битвах и пленниках, о еде и непроглядной Тьме, которая накроет мир. Дни пролетали один за другим в приготовлениях к войне, книга Больга росла и пухла.
В одну ночь, после того как варгов покормили, Владыка велел Больгу найти Азога на севере, за Ирисными низинами. По возвращении пришлось переписать сразу несколько сказок, потому что Азог в жизни был больше и сильнее, и еще злее, чем помнил Больг.
— Чего ты там корябаешь?
— Про тебя. Чтобы люди, гномы и эльфы могли прославлять орков, когда мы будем главные в мире.
Азог довольно осклабился, шумно почесал живот.
— Это хорошо. Пусть прославляют, червяки.
Из пленников в живых осталось всего три человека, и только один был ребенком. Больг пробовал читать свои сказки ему, но тот только плакал, звал маму и просил есть. Сырое мясо он трогать не хотел, но жадно грыз плесневелый хлеб. А маму его давно съели, поэтому показать ее ребенку Больг не мог. Он принес ему свою, но маленький человек завыл еще горше.
— Слишком глупый. Надо взрослым говорить, они тогда сами детям расскажут, — решил Больг.
Только где же найти того, кто захочет слушать?
— Ты все еще жаждешь крови гномов? — вопрос Азога был лишним.
Больг понял, что все складывается удачно для него. Книгу он брать не стал, все равно знал свои сказки наизусть. Выбрав с собой орков позлее, Больг отправился на поиски гномьего отряда. Долго они пытались разобрать следы гномов в лесу, но те, похоже, сбились с тропы и заблудились.
— Волшебника с ними нет. Вот они и потерялись, — пробормотал Больг. — В этом лесу. Лес. Э-ри-н.
Деревья здесь были высокие и опасные. Что-то все время шевелилось над головой, но сколько Больг ни пытался рассмотреть, у него не получалось увидеть ничего, кроме спутанных ветвей и сухих листьев. Чувство опасности не тревожило, а скорее распаляло его.
Несколько раз отряд гномов пересек свой собственный след, потом они плутали вокруг густого участка леса. Здесь в воздухе кружились листья и какие-то семена с крылышками, как у еловой шишки. Они попадали в глаза и нос, отвлекая от следа. На крутом берегу лесной речушки Больг ненадолго остановился. Когда-то тут был мост, но он давно обвалился. А гномы как-то перебрались, да. Можно было плыть, но запах этой воды оркам не нравился. Она пахла опасно, и на вид была густая и странная.
— Нарубим деревьев и сделаем переправу? — спросил самый нетерпеливый орк из отряда.
— Нет. Эльфы недалеко, они узнают, что кто-то рубит деревья. Собирайте сучья, их здесь полно, — велел Больг.
Они привязывали к сучьям камни и кидали в воду, пока ветки не стали торчать на поверхности. Тогда орки набрали еще несколько охапок хвороста, набросали на сучья и по одному добрались до другого берега.
Дальше следы стали еще запутаннее, кто-то влез на дерево — причем Больг прежде таких следов не встречал, наверное, это был тот непонятный карлик, Азог рассказывал о нем: безбородый гном, у которого нет сапог. Все кругом было завешано паутиной, а чуть дальше орки нашли множество мертвых пауков. И подземного краба, тоже убитого. Его захватили с собой ради вкусного мяса и вскоре устроили привал — сразу после того как нашли едва заметные следы эльфов. Похоже, это они перебили оставшихся пауков и забрали гномов в плен. Больг не велел жечь костер, чтобы не привлекать внимания; краба съели сырым и пошли дальше. Владения эльфов хорошо охранялись, просто так туда не войти. Орки проверили возможные пути, но везде стояли стражники, а стены отовсюду простреливались лучниками. Оставалось ждать, ведь гномы так или иначе покинут это место. Пока отсиживались в лесу, Больг придумал еще несколько сказок. Записать их было некуда, и он повторял про себя, чтобы не забыть: «Сын Азога Осквернителя Больг тоже был великий воин. Он выследил гномов в лесу, перехитрил эльфов за высокими стенами и доставил гномов в Дол-Гулдур. Владыка и Азог узнали, что Больг — самый умный орк». «Один орк был очень умным. Он нашел плохую реку, из которой нельзя было пить, и приказал ее завалить. Ходить стало проще, дурной воды больше не было. Потому что зачем нужна река, если из нее нельзя пить?».
Больгу повезло: они расположились недалеко от реки и сразу услышали шум и звук эльфьего рога. Гномы убегали по воде, плыли в больших бочках, но эльфы преследовали их. Орков не нужно было уговаривать вступить в бой, они и сами рвались вперед. Каждому хотелось разбить побольше голов эльфов, искупать руки в крови, увидеть, как они корчатся, умирая. Вся их напускная красота и холодность в этот момент исчезали, оставалось лишь то, что было истинным: страх, боль, мучения.
Больг держался в стороне. Он не мог рисковать, его задание должно быть выполнено любой ценой. Моргульских стрел было мало, Владыка велел их беречь. Но Больг знал, что попадет. Молодой гном выскочил из бочки и стал такой легкой мишенью...
Речной пост эльфов толком не сопротивлялся: они ждали гномов, а не орков. Пока его отряд вырезал оставшуюся охрану, Больг нашел живого эльфа. Стрела из орочьего лука проткнула его шею, и он дышал часто и со смешными звуками. Больг сел на него верхом, чтобы не убежал, и склонился к самому лицу. В груди эльфа что-то захрустело.
— Жил один орк. Он был меткий лучник. Говорят, что эльфы стреляют лучше всех, но этот орк стрелял в эльфов, и они умирали. Значит, он стрелял лучше эльфов. Он обучил стрельбе своих сыновей, а те — своих, и так орки стали самыми лучшими лучниками.
Эльф беспомощно кашлял, изо рта у него пошла красная пена, вкусно пахнущая свежей кровью. Больг собрал ее пальцами и облизал, потом вытер эльфу рот, поправил голову, чтобы лежала удобнее.
— Слушай еще. Один орк ел траву и говорил, что станет сильным, как эльф, потому что ест их еду. Другой орк, который ел мясо, ему не поверил и вызвал на бой. И пока тот орк ел свою траву, проткнул его ятаганом. Потому что надо есть мясо.
Эльф захрипел и закатил глаза; кровавые пузыри больше не шли из его горла. Больг пошевелил его и увидел почти под собой торчащие обломки ребер. Наверное, это он раздавил, когда сел сверху.
Кто-то открыл ворота, и бочки с гномами понесло течением дальше. Теперь было не до эльфа.
Орки помчались по берегу, чтобы перехватить гномов, но и эльфы не отставали. Больг не считал, скольких он уже потерял. Потом эльфы остановились.
— Кончились их владения, — догадался Больг. — Не пойдут дальше.
Оркам тоже пришлось трудно: бурная река местами протекала между отвесных стен, бежать прямо по берегу не получалось. Поредевший отряд огибал препятствия и возвращался к реке, но гномы уже пропали из виду. Будь сейчас ночь, орки бежали бы быстрее.
Они вышли к озеру, когда гномов там и след простыл. Несколько лоскутов и кровавые мазки на камнях говорили о том, что беглецы здесь были и что раненый гном все еще с ними. Больг тянул носом воздух: ветер приносил далекий запах человечьего поселения.
— Они перебрались через озеро. Нам понадобятся варги.
Пришлось делать крюк, чтобы забрать зверей, оставленных у леса ради скрытности. Отряд Больга потерял почти двое суток, и это было не очень хорошо. Азог наверняка сердился бы. Больг надеялся, что раненый гном задержит остальных в Озерном городе подольше, и упущенное время получится нагнать. Он отпустил варгов, наездники которых не вернулись, велел им бежать обратно в крепость, покормив перед этим эльфьим мясом и привязав к сумкам вещи, которые могли оказаться нужными.
— Беги, Нидаг, в город. Где люди, — сказал Больг, оседлав своего варга, потому что зверь всегда найдет дорогу лучше.
Когда они заняли мост, была ночь. Люди спали, только в отдельных окнах горел свет. Варги остались на мосту, чтобы не беспокоить городскую живность, орки перебирались по крышам и закоулкам. Больг приказал найти, где укрылись гномы, и если в разных домах — то в котором из них Дубощит.
Он медленно шел по узкой улочке, заглядывая в окна домов, где видел свет. В одном месте это была свеча, оставленная на столе. Ничего больше видно не было, только выглаженные локтями до блеска доски стола и оплывшая свеча, забытая в залитом воском подсвечнике. Еще одно окно освещалось совсем тускло, и, заглянув туда, Больг увидел лучину, воткнутую в распорку у стены. Здесь с трудом угадывались очертания хлипкого мужичка, сидевшего за захламленным столом. Перед ним стояла бутыль, вокруг которой поблескивали лужицы пролитой жидкости.
Больг пошел дальше, стараясь не задевать стены, и у следующего освещенного окна ему пришлось привстать на какой-то ящик, чтобы заглянуть внутрь. Там сидела женщина за штопкой. Она что-то говорила или пела, покачивая колыбель локтем, и Больг с трудом рассмотрел очертания головы ребенка на подушке. Через толстое стекло нельзя было разобрать слов, поэтому пришлось выбрать сказку самому.
— Один маленький орк родился плохим. Он не хотел есть, когда его кормили, и не ложился спать, чтобы вырасти большим и сильным поскорее. Мама била маленького орка, отец бил маленького орка, а он все равно не слушался. Тогда они кинули его на корм варгам, а сами родили нового орка, хорошего. Даже двух орков сразу. Потому что каждый детеныш должен есть и спать, чтобы вырасти сильным и злым, — рассказывал Больг.
Он был уверен, что маленькая голова на подушке слушает его и все понимает. Эту сказку он рассказал на человечьем языке специально для этого ребенка.
Невдалеке послышался вскрик, женщина встрепенулась и посмотрела в окно. Больг тут же отпрянул, но она все равно успела закричать. Он спрыгнул с ящика и быстро пошел туда, откуда доносились звуки сражения. Обыкновенный дом стоял распахнутый и ярко освещенный, из окон и с крыши прыгали орки.
— Дубощита тут нет! Эльфы пришли!
— Уходим. Надо сообщить, что Дубощит ушел к горе, — велел Больг.
Он тоже увидел эльфа — одного точно, кажется, он был и на реке — сын лесного короля. Вот если бы Больг мог рассказать свои сказки эльфу, который бы после этого выжил! Они сами по себе живут долго-долго, и уж конечно они могут написать его истории в таких красивых книгах, которые делают для себя — с картинками, цветными буквами, ровными строчками. Может быть, даже в стихах. Больг пожалел, что не взял с собой свою книгу. Он понимал, что этот эльф вряд ли будет его слушать, не попытавшись убить, а потому решил подловить, устроить западню.
Эльф дрался хорошо, перебил всех орков, что пытались задержать его. Больг старался не зашибить его насмерть сразу, только оглушить, чтобы перестал сопротивляться, но эльф попался какой-то особенно крепкий. Даже любимый ломающий ребра захват Больга он перенес достаточно легко. Продолжить игру хотелось, но это становилось опасным: нужно было сообщить Азогу, что Дубощиту удалось добраться до горы. Больг не чувствовал себя трусом, потому что этот настырный эльф еще наверняка появится, чтобы поквитаться с ним.
Азог предсказуемо разозлился, что гномы ускользнули, а эльфы вмешались в это дело.
— Тупая колода! Они вернутся с целой армией! — зарычал он.
Больг подумал, что их армия все равно куда больше и опаснее, но промолчал. Азогу не стоило отвечать, когда он злился, иначе легко было лишиться руки, ноги или головы.
— Отправляйся в Гундабад. Пусть они тоже выступают.
Гундабад Больгу нравился. Там были интересные письмена на стенах, встречались гномьи и человечьи фразы, осталось много сухих хороших книг. Правда, почти ничего из них Больг понять не мог, но листать все равно любил. И летучие мыши, вот — из их крыльев выйдет отличная обложка! Обрадованный такой хорошей мыслью, Больг пришпорил своего варга:
— Скорее, Нидаг. Гундабад.
Там они почти не задержались. Едва прибыв, Больг приказал армии строиться. Сам он за это время отловил двух крупных летучих мышей и нарезал кожи с их крыльев. Он решил, что после битвы выделает эти кожи, а какого-нибудь пленника заставит написать название красивыми буквами. Тогда у Больга будет настоящая хорошая книга, только своя!
Вести за собой армию Больгу понравилось. Они ехали узкими горными тропами, мимо выступающих утесов и ледяных нагромождений. Зима уже полностью захватила эти места, и это был тот враг, с которым бесполезно воевать. Больг подумал, что потом обязательно придумает сказок про зиму и мерзлые трупы во льдах. Он смотрел, как оседают одинокие белые хлопья, и повторял негромко:
— Снег. Ло-ос. Слышишь, Нидаг, это снег. Про тебя я тоже придумаю. Со снегом.
Варг немного поворачивал к нему морду, показывая, что слушает. Никакого другого ответа Больгу и не нужно было.
Когда морозный туман на миг расступился, впереди показались очертания Вороньей высоты. Звуки битвы почти не долетали сюда, слышался только глухой гул, удары, от которых слабо сотрясались горы. Больг оставил Нидага здесь: без него он быстрее карабкался по горам. Первыми в атаку кинулись летучие мыши, а следом за ними с горы пошла лавина свежих сил орков. Азог уже нашел своего давнего противника, Дубощита, и бился с ним на льду. Больг велел своей армии двигаться навстречу и убивать всех, кого встретят. Сам он хотел найти эльфов, чтобы хоть одного получилось отпустить живым. По пути ему встретился тот самый карлик без бороды, следы которого встречались в лесу. Больг на бегу удивился и зашиб его рукоятью своего оружия. Надо же, какой слабенький. На одной из полуразрушенных башен был виден гном, с достойной яростью отбивавшийся от орков. Больг направился туда и уже по пути сообразил, что очень хорошо придумал: он услышал голос рыжеволосой эльфки, которая была на реке с королевским сыном. Возможно, и он тоже где-то тут! Прибавив ходу, Больг выскочил прямо на нее. Он убрал свое оружие специально, чтобы не убить женщину сразу, а старался оглушить ударом кулака или швырнуть о камень. Наконец ему удалось ухватить рыжую за горло. Больг даже облизнулся в предвкушении: она почти не пострадала, и теперь могла слушать его сказки, чтобы потом рассказывать детям. Но едва он чуть ослабил хватку, эльфка вырвалась, сильно саданув ему по ноге. Больг рассердился и решил пришпилить ее к камням за ногу или руку, чтобы смирно лежала и слушала, но на помощь ей прискакал неизвестно откуда выпрыгнувший гном. Больг постарался улыбнуться: больше слушателей, хорошо. Но гном тоже оказался буйным и бросался на Больга хуже дикого варга. Пришлось его успокоить по-своему: сделать в нем дырку. Гномы вроде крепкие...
Потом все получилось быстрее, чем Больг успевал понимать. То ли он ткнул не туда, то ли именно этот гном был слабый, но он обмяк в руках орка и перестал хлопать глазами. Больг отбросил его и снова решил заняться девицей, но та кидалась драться так, словно хорошо отдохнула и набралась сил. Они вместе упали с вершины. Эльфка могла убиться, а Больг этого не хотел. Он встал и начал искать ее, но тут рухнула соседняя башня, и по ее стене, как по полу, побежал Больгу навстречу тот самый эльф, сын лихолесского короля. С ним можно было не осторожничать, и Больг радостно бросился в бой. Они оскальзывались, древние камни сами собой уходили из-под ног, мимо пролетали сброшенные трупы гундабадских орков — похоже, наверху шло серьезное сражение. Эльф не желал уступать орку, а орк хотел, чтобы уж в этот раз у него все получилось. Больг пытался сказать, что не хочет убивать эльфа, только поговорить, но для этого требовалось время, которого не хватало, чтобы просто собраться с мыслями.
Когда эльф повторил выпад с клинком, как в Озерном городе, Больг поймал его тем же приемом и улыбнулся. Ему показалось, что сейчас настал самый удачный момент, чтобы рассказать эльфу о сказках, о кожах, которые приторочены у седла Нидага... Про второй клинок Больг забыл, поэтому только удивленно открыл рот, когда эльф запрыгнул ему за спину и сильно ударил чем-то по голове. Как огненные пруты пронзили тело Больга — от головы через спину, в руки и ноги. Мышцы перестали его слушаться, и в последний миг перед падением он думал о своей книге, которая осталась где-то в Дол-Гулдуре.
— Па-ар-ф, — выдохнул он, устремляясь вниз.
Обломки башни рухнули следом, погребая Больга в естественный могильник.
Доподлинно неизвестно, понял ли Леголас последнее слово Больга — все же эльфийские слова в устах орка звучат совсем не так, как им должно звучать. Также никто не может сказать, нашел ли кто-нибудь книгу, написанную Больгом — возможно, единственную книгу северных орков во всем Средиземье. Некоторые источники считают, что она попала в руки эльфов, которые уничтожили ее, как и все вещи орков, оставшиеся в крепости. А может, она до сих пор лежит где-то там, в истлевших шкурах бывшей лежанки, вместе с черепом безымянной женщины, и ждет, когда ее кто-нибудь найдет для мира.
~~Конец~~
Река — duin
Зверь — gaur
Лошади — rych
Человек — adan
Лес — eryn
Снег — los
Книга — parf (синдарин)
Размещено с разрешения автора.
[ Сказка для храброго хоббита ] [ Сказка Эомера ]